— Здравия желаю, товарищ командир, здоровье Вам
нужно больше, чем другим!
Сегодня начал на «Вы», и странно веселый, возможно
и подвыпивший для храбрости, постоянно ездит по войсковым частям
днем, не опасаясь немецких самолетов. И что мне обещает эта
веселость, замеченная мною еще на подъезде, в машине, пока
неясно.
— Здравия желаю, товарищ полковник! — Дергаю правой
рукой, как отдают честь лежа, без головного убора, хрен его
знает.
— Как ты, Лапушкин, в самом деле, выздоравливаешь?
Не видно, чтобы ты шел на поправку. — Тон серьезный и озабоченный,
хочет сплавить меня в госпиталь? Да на здоровье, во всех смыслах,
командовать мне все равно больше нечем.
— Да как Вам сказать, товарищ полковник…
— Говори как есть, подробно, — Некрасов
оглядывается, не найдя, куда присесть, опирается филейной частью о
край повозки, закуривает «Казбек».
— У меня ведь тяжелых повреждений нет, внутренности
не задеты, и кости не перебиты, мышцы порвало, это да, в
подвижности ограничен, кантовать меня нежелательно, болезненно, а
так я концы отдавать не собираюсь.
— Это понятно, но поправляешься ты или нет, вот в
чем вопрос.
— Так только неделя прошла, товарищ полковник, хуже
не стало, это точно, рука правая лучше двигается, а там, где раны
глубже и шире, спина и ниже, пока рано говорить об
улучшении.
Наступает тишина, полковник дышит и пышет дымом,
затем выкладывает козырного туза.
— Из штаба шестого корпуса сообщили, что двести
сорок четвертый полк все это время был в составе сорок первой
дивизии, а ваша группа полком не является, и командующим полка Вас
никто не назначал.
Майор багровеет так, что я за него пугаюсь, не
знаю, интересовался ли он у бойцов обстоятельствами моего
назначения, возможно и нет, после того, как его едва не арестовали
за шпионаж, доверительных отношений с личным составом у него быть
не могло.
— Лукьяненко ранен, мне нужен человек на его место.
Кого поставить, не знаю. — Беседа неожиданно принимает
доверительный и задушевный характер. — Командир ты, Лапушкин,
толковый…
— Товарищ Лапушкин исключительно эффективно
маневрирует минометным и артогнем, товарищ полковник, — влезает
успевший выдохнуть Дергачев. — И в организации разведки
непревзойденный мастер, в условиях быстро меняющейся обстановки это
неоценимо. А то, что он рядовой красноармеец, так это и исправить
недолго.