Бой постепенно стихает, часть разорванного
лукьяненковского полка отходит с севера в деревню, часть
откатывается на восток, немцы, потерявшие две батареи минометов, и
до батальона пехоты его не преследуют. В деревне тишина, если не
считать ревущего пламени горящих домов и криков селян.
— Чего такой хмурый, товарищ командир? — В отличие
от меня, Дергачев бодр и почти весел.
— Всегда запоминается последняя фраза. А она
сегодня прозвучала невнятно, и гаубицы уцелели и две минометные
батареи…
— Но ведь их подавили.
— Где же подавили, они просто ушли. Можно было их
еще погонять, и снова шугануть, а толку?
— Немцы прекратили огонь, значит, батареи
подавлены. — Решительно заявил майор, явно довольный собой
сегодняшним, и выглядевший очень уверенно. — А что это с Вами рядом
лежит, новая подруга? — Взял он с телеги винтовку, лязгнул
затвором, посмотрел зачем-то внутрь, поставил к стене. Продолжил
совсем другим тоном:
— Семь человек убито, больше сорока ранено,
половина тяжело.
После взгляда на развороченные траншеи я ожидал еще
больших потерь, хотя куда уж больших, половина микрополка выбита,
теперь мне неловко называть наш взвод даже батальоном, не вспоминая
о полке.
Немцы до полудня дважды отбомбились по нашим
позициям, не нанеся при этом особого ущерба. Бойцы,
воспользовавшись относительным спокойствием, устроили постирушки и
банный день средь бела дня, майор попробовал прикрыть это
безобразие, но я заверил его, что контролирую ситуацию, и так оно и
было. Сам я бы тоже был совсем не прочь нормально помыться, но… А
еще среди бойцов как анекдот рассказывалась история, как я взял
винтовку, чтобы принять последний бой, это всем почему-то казалось
очень смешным. Самому мне об этом вспоминать было неловко, но и
веселого в этом я ничего не видел.
Потом случился визит высокого начальства, которого
я так хотел бы избежать, особенно после последнего нашего общения
по телефону, когда он обложил меня «собакой». А учитывая, что я
формально считался и фактически был командиром почти
несуществующего полка, полковник Некрасов был не только высоким, но
и моим прямым начальником.
Уже виденная мною легковая автомашина, на сей раз
без сопровождения броневика, после короткой остановки на тыловом
краю деревни, возле минометной батареи, въехала прямиком в
занимаемый моей повозкой двор. Дергачев, загодя мною
предупрежденный, стоял рядом со мной, готовясь отдуваться вместе за
все возможные грехи, полковник, как и накануне, почти подбежал к
нам, не дав открыть рот майору, быстро пожал ему руку, и взялся за
меня.