Маша не была в этом кафе ни разу, поскольку не любила транжирить деньги, а на свидания ее сроду никто не приглашал. В небольшом симпатичном зале головокружительно пахло ванилью и корицей, за дальним столиком ректорша обедала с Феей-Берсерком, а прямо в центре зала восседала Дина Лерина, украшенная сразу двумя кавалерами, наперебой предлагавшими ей разные вкусности.
Костик так уверенно свернул к неприметному столику за колонной, что Маша сразу догадалась: он тут не впервые.
— И от кого мы прячемся? — с интересом спросила мама, послушно следуя за ним. — От этой красотки в центре или от Аллы Дмитриевны?
— От Феи-Берсерка, — ответил Костя, отодвигая для нее стул. — Это наша преподша по боевке…
— Ну конечно я знаю Инночку Нежную, она же лучшая ученица вашего папы. И почему мы от нее прячемся?
— Потому что, — неопределенно ответил Костик, — всякие разные учебные штуки…
Мама рассеянно кивнула, покрутила в руках меню и отодвинула его в сторону.
— Машенька, — зашептала она, — у меня потрясающая новость. Ты просто не поверишь, но я рассчитала для тебя идеальную пару!
— Нет, — простонала Маша, — ну зачем!
Костя ехидно засмеялся — он-то правдами и неправдами увильнул от такой чести. Насколько Маша помнила, подбил внушительную теоретическую базу под нежелание знать женщину своей судьбы наперед. И даже провел специально для мамы презентацию «Нет спойлерам в личной жизни».
— Это тебя совершенно ни к чему не обязывает, но разве не интересно узнать, что юноша, от которого у тебя родятся гениальные и здоровые дети, находится совсем рядом с тобой?
— Правда? — тут в Маше действительно проснулось любопытство. — И кто же это?
— Федор Сахаров! — торжественно объявила мама.
Кто? Что? За что?
Лопоухий, круглоголовый Федя, который даже не осмелился сегодня приблизиться к Маше, обходя ее по широкой дуге?
Федя, который надоел всему курсу многословными рассуждениями о выборе специализации?
Федя, который ревностно считал количество Машиных «отлично», чтобы ни в чем ей не уступить?
— Нет, никогда, — отказалась она от такого неказистого подарка судьбы. — Мне, мам, подавай роковую страсть и неотразимого мерзавца!
— Да ты что? — ахнула она. — Это существенно все меняет. Новые алгоритмы расчета… — и она замолчала, крепко задумавшись, чем напомнила гениальную Арину Глухову, вечно что-то вычисляющую в уме.