– Мы примем всё, что бы у тебя ни происходило! И поддержим! Тебе же есть чем поделиться?
– Ну-у-у... Сегодня я нарушила ПДД... И даже не заметила этого...
– Невероятный поворот сюжета! – хохотнула со своего места Ольга и быстро-быстро захлопала невинными глазками, когда строгий взгляд матери метнулся в её сторону.
– Бог с ним, с ПДД, – благосклонно махнула расслабленной кистью Наталья Михайловна. – Наверное, есть что-то гораздо более важное?
– Боюсь даже предположить, – медленно выдохнула Анфиса и стала водить пальцем по тёмной, отдающей бардовым столешнице.
– Наверное, это что-то касается твоей жизни. Вернее, другой стороны твоей жизни...
– Другой стороны? – девушка вопросительно посмотрела на Ольгу, но та лишь сильнее расплылась в улыбке.
– Я знаю, Лёша поступил с тобой по-свински, понимаю, как сильно это тебя ранило...
– Стесняюсь сказать, но прошло уже шесть лет и об этом человеке я вспоминаю только тогда, когда мне о нём говоришь ты.
– Прости, доча, просто мы все жутко волнуемся!
– Мам, да не тяни уже! – застонала Анфиса и уткнулась лбом в кухонный стол. Её мысли метались по черепной коробке бешеными молекулами и никак не хотели складываться в верную картинку.
– Нет, ты не думай, – вдруг выпрямилась мама и спрятала руки под пончо, – я тебя не тороплю! К этому нужно прийти самой! Я читала в интернете.
– Да к чему прийти?! Ты можешь по-человечески сказать, что происходит у тебя под тюрбаном?
– А происходит там самая настоящая и искренняя любовь матери, полное принятие всех твоих странностей и увлечений!
– Всё, хватит, – Анфиса поднялась, но не успела сбежать, как цепкие пальцы матери обвились вокруг тонкого запястья.
– Сядь, – ударил приказной тон.
– Пять минут, мам. И если ты так ничего и не скажешь, я уйду наверх.
– А что ты там будешь делать? Тебе кто-то должен позвонить? – оживилась женщина, точно нащупала нечто важное.
– Нет, никто мне звонить не должен.
С лестницы донеслись новые шаги, и Анфиса с надеждой повернулась – должен же хоть кто-то в этом доме встать на её сторону?!
Неторопливо спустился отец – в клетчатой пижаме и босой. Он удивился творившемуся ранним утром на кухне, почесал голову, которая давно избавилась от редких волос, и подошёл к Анфисе.
– Привет, дочур, – Борис Михайлович чмокнул девушку в макушку и, совершенно не обращая внимания на стихшие разговоры, полез в холодильник. – Как добралась? Привыкла уже за рулём?