Кому-то, чтобы стать великим, надо
было убить своего отца, как, например, Александру Македонскому.
Кому-то — нарушить законы и пойти войной на собственное
государство, например, Юлию Цезарю. Да и нынешняя русская
императрица, пусть её и не следует считать великой, но также пришла
к власти через обман, подлог и предательство.
Подумав об этом, я вновь подружился
со своей совестью, принимая ситуацию как необходимую для своего
возвышения. Откажись я прямо сейчас от брака с Юлианой — отправили
бы обратно в Уфу, где год или два, а может, и все десять лет, я
сидел бы и занимался... Да, уверен, что уже ничем бы и не
занимался, потому как пришла бы апатия и чувство безысходности,
которые никак не мотивируют к энергичной жизни и службе.
— У меня есть к вам ещё одна
просьба, ваша светлость, — когда Бирон уже подводил наш разговор к
теме коневодства, стало понятно, что иного случая не будет, и
сейчас мне придется выслушать очень много интересного и не очень
про коней, я обратился к герцогу.
— Мне кажется, господин Норов, что
вы и так получили сполна, даже больше, чем кто-либо мог бы
рассчитывать на вашем месте. Не учат ли и православных тоже:
Господь наш велит смиряться и умеряться в своих желаниях? — а я
применил всё своё терпение, чтобы только не рассмеяться.
Это он-то, Бирон, такой
благочестивый христианин? Да ещё и смиренный, и меру знает своим
желаниям? Сын конюха, который стал вторым человеком в Российской
империи, а по некоторым вопросам – так и вовсе первым. Смирился он,
мля, умерился, ити е мать!
Это он в какой-то момент смирился со
своей участью и не последовал за императрицей в Москву? Нет, не
смирился, а на свой страх и риск, отправился вслед за своей
любовницей. А ведь чётко было запрещено Анне Иоанновне иметь рядом
с собой ещё и Бирона.
— Поспособствуйте еще, ваша
светлость, тому, чтобы я мог писать свои воззвания в «Петербургских
ведомостях». А также чтобы не чинили мне препятствий, коли я начну
искать возможности для создания первого русского журнала, — вроде
бы и просил я, но тон мой был требовательный. — Ни в Академии наук,
ни в Берг-коллегии.
— Заводы ставить свои задумали? Или
для чего Берг-коллегия? — спросил задумчиво Бирон.
Первую часть моей просьбы он как
будто бы даже и не услышал. Наверняка посчитал это столь
несущественным, что и не стоит обращать внимания. Как я и говорил,
силу слова в этом мире недооценивают. Возможно, ещё потому, что всё
ещё сильна Сила Слова Библии и ее интерпретация у священника. Не
случилось ещё того перехода, когда светская пресса будет в
значительной степени влиять на умы. И я именно этот переход хотел
бы ускорить.