– Неплохо, – отзывается он. – Надо будет показать итоговый вариант Жанне.
– Чтобы она все перечеркала? – кисло шучу я.
– У нее есть деловое чутье. Ее советы не раз спасали мою репутацию.
– Правда? – недоверчиво изгибаю бровь. – А создается впечатление, будто она только критикует всех вокруг.
Надменная пресс-секретарь Жанна Бойчук не понравилась мне с первого взгляда. Впрочем, как и я ей. В тот день, когда у нас было совместное совещание, она смотрела на меня с нескрываемым высокомерным пренебрежением. Будто она царица мира, а я пустое место.
На самом деле я уже не в первый раз встречаюсь с предвзятым отношением, поэтому эмоционально не растрачиваюсь по этому поводу. Пускай задавака Жанна думает, что хочет. В конце концов, на работу меня пригласил Максим Андреевич, и именно его мнение о моих профессиональных навыках имеет вес. А что касается Бойчук, то я просто не буду обращать внимание на ее кривляния. Открытая конфронтация мне ни к чему, а вот игнор еще никто не отменял.
– Я понимаю, какое мнение у вас может сложиться, – усмехается Рокоссовский. – Жанна действительно непростой человек. Но как специалист она бесценна.
– Наверное, – пожимаю плечами. – Вам виднее.
Бросаю взгляд за окно и убеждаюсь, что сумерки окончательно сгустились. Теперь только искусственный свет уличных фонарей пронзает непроглядную ночную тьму.
Мы с Максимом Андреевичем засиделись допоздна. Работа поглотила нас целиком, и счет времени был начисто утерян. А стрелка часов меж тем уже тянется к десяти…
Но, если честно, я вовсе не против такого стечения обстоятельств. Мне нравится находиться в обществе этого властного, рассудительного и чертовски сексуального мужчины. Мы дискутируем, шутим, устраиваем мозговые штурмы и тягаемся в красноречии. В профессиональных целях, разумеется.
А еще я обожаю, как он пахнет. Хвоей, цитрусом и непоколебимой мужской уверенностью.
Никогда не думала, что запахи могут возбуждать, но каждый раз, когда Рокоссовский оказывается рядом, именно это со мной и происходит. Стоит мне учуять аромат его парфюма, как внутри закручивается огненная спираль. Древние инстинкты обостряются, рассыпая по телу огненные мурашки, а мысли в голове тотчас делаются несвязными и медленными…
Обаяние Рокоссовского напоминает сладкий тягучий сироп, в котором я раз за разом увязаю.