- Вы позволите, Государь?
- Говори.
- Я думаю, что Льва Николаевича нужно
поощрить, а его предложение принять.
- Это какое же?
- Прямо запретить использовать на
дуэлях оружия под страхом смертной казни. Убил на дуэли кого-то
оружием – расстрел. Ранил – каторга. И там, и там – с лишением
дворянского достоинства. При этом разрешить проводить поединки
чести без оружия, утвердив для того новый дуэльный кодекс. По
принципу: не можешь противостоять, так возглавь и поверни, куда
надобно. Так, эти дурни и пар выпустят, и живы останутся. Кроме
того, это позволит хоть немного отвлечь дворянство от бесконечных
гулянок. Драться голыми руками мало кто из них умеет. Начнут
учиться. Что всяко лучше, чем пить да по актрискам бегать.
- Воя будет… - покачал головой
император.
- Так и написать в манифесте, что
если Александру Македонскому, Аристотелю, Сократу, Платону и
Пифагору было не зазорно, то и дворянам ущерба чести в том нет.
Да-с. Мне такое предложение видится очень здравым. Получится как в
поговорке: и волки сыты, и овцы целы.
- Пожалуй… пожалуй… а это что? –
кивнул он на толстый томик журнала, который приволок с собой
Дубельт.
- Раз мы обсуждали с вами выходку
этого молодого графа, то я рискнул принести свежий январский номер
журнала «Отечественные записки». Закладкой я обозначил статью
Герцена, которая могла бы вас заинтересовать.
- Герцена? Этого, прости господи,
болтуна и демагога?! – немало удивился император.
- Сам пока не знаю, с чем это
связано, но он очень сильно поменял свою позицию. Прошу вас,
взгляните на статью. Она весьма занимательна.
- Но какое она имеет отношение к
этому графу?
- Так она о нем. Притом в совершенно
вульгарном и непривычном для нас обычае, имеющем хождение только в
бывших английских колониях за океаном. Называется
интервью[2]. Это словно бы беседа Герцена
с Толстым, записанная на бумаге в форме, близкой к пьесе…
Император взглянул на толстенный том
журнала. Прямо-таки «кирпич», притом мелким шрифтом. Тяжело
вздохнул и толкнул его в сторону Дубельта, дескать, так и быть –
читай.
Второе приглашение управляющему
Третьего отделения не потребовалось.
Он взял его.
Открыл на закладке и начал с
выражением декламировать, стараясь обыграть отличия в голосах и
манере речи…
- Лев Николаевич, что для вас быть
дворянином?