- Хорошо. – с некоторой заминкой,
произнес император, который уже потерял нить. – Он честный человек,
если так думает.
- И смелый, так как высказал публично
непопулярное мнение. Почти что наверняка теперь на него пойдет
шквал критики и всяких обвинений.
- Лев Николаевич знал, на что
шел?
- Абсолютно. Во всяком случае в
сопроводительном письме он сам об этом пишет.
- И что вы хотите от меня?
- Ваше Императорское величество. Пока
скандал с дуэлью на канделябрах не утих, нужно успеть
воспользоваться общественным интересом и издать манифест.
- Какой еще манифест?!
- Вот этот, - произнес Дубельт,
доставая из папочки всего один лист, да и тот с небольшим
количеством текста.
- Они мне этого не простят. – потряс
бумажкой Николай Павлович.
- Этот манифест суть послабление.
Ведь на текущий момент всякие дуэли запрещены вовсе. А тут – можно,
но соблюдая определенные условия. Я проконсультировался со
Священным синодом и с нашими законниками, а также кое с кем из
уважаемых людей. Вот их заключения.
Император взял эти бумаги и принялся
внимательно вчитываться.
Самостоятельно такое решение ему
принимать ой как не хотелось, вот он и желал, хотя бы заочно
проконсультироваться. Но какой-то яркой и решительной позиции в
бумагах не находил. Все обтекаемо-одобрительно. Хотя даже граф
Орлов и князь Чернышев, которые прямо сейчас хворали, изволили дать
письменное согласие.
Император закончил чтение и покосился
на наследника, который сидел у окна и внимательно их слушал.
Николай Павлович обычно обращался за советом в таких делах к своему
ближайшему окружению. Но так сложилось, что кто-то болел, кто-то
был в отъезде, бумагам же он как-то не сильно доверял. Вряд ли
Леонтий Васильевич стал бы их подделывать, но уж больно обтекаемые
формулировки. Так-то, положа руку на сердце, сыну он не сильно-то и
доверял. Знал – тот живет иным, либерал-с. Однако обратиться за
советом в моменте ему было просто не к кому. Тянуть же с принятием
решением не хотелось. Леонтий Васильевич прав – слишком уж
подходящий момент…
Александр Николаевич почувствовал
взгляд отца и, повернувшись к нему, пожал плечами.
- Я не знаю, что и сказать. Дуэли –
зло. Но легализовать их в форме мордобоя – чересчур, как мне
кажется. Впрочем, я не против. Если это позволит сохранить жизни
дельных офицеров да чиновников, то пускай кулаками машут. Быть
может, удастся в будущем защитить новых Пушкиных и Лермонтовых от
глупой смерти.