— Иди. Работай, — ставит точку в нашем диалоге. Мне не нужно повторять дважды. Моментально вылетаю из кабинета. Господи, помоги мне взять себя в руки! Одна радует, сюда заедет Виктор Львович. Я скучала по бывшему боссу. И хочу повидаться с ним.
Артём…
— Не знаю радоваться мне или дрожать от страха из-за твоего приглашения, — с усмешкой в кабинет заходит Рудаковский, — Здравствуй, Артём.
— Здравствуй, Виктор, — сдержанно киваю, — Присаживайся.
— Смотрю, ты освоился в моём кабинете, — качает головой, — Да я только рад, ты не думай. Обживайся. Теперь это всё твоё, — окидывает взглядом помещение.
— Предлагаешь рассыпаться в благодарностях?
— Эх, Артём, когда же ты уже повзрослеешь, — нравоучительный тон, который отчим нередко пытался применить ко мне, когда я был подростком. Меня это жутко бесило. И сейчас, хочется ответить какой-нибудь колкостью, но я сдерживаю себя.
— Давно. Просто ты этого не видишь.
— Неужели? – щурится, — Впрочем, возможно, ты прав. Алёна написала заявление на увольнение?
— Да, — вижу разочарование, — Но я его не подписал.
— Вот значит как, — задумывается.
— Решил дать ей шанс. Ты ведь так хвалил её, — надеюсь, сарказм не просочился. Виктор усмехается.
— И не просто так. Ты увидишь, что я был прав. Это невероятная девушка! Не буду говорить о внешности, меня этим не удивишь и не зацепишь.
— Чем же она тебя зацепила?
Я не думал, что мы будем обсуждать Зайцеву, но стало интересно. Рудаковский так за неё впрягается. Спит что ли с ней? Одна эта мысль заставила сжать кулаки. Если я узнаю, что он изменял матери с Алёной…
— Своей добротой, — улыбается, словно не замечая моего состояния, — Она очень чуткая и милая девочка. У неё большое сердце. Ты даже не представляешь насколько. Алёна не способна на подлость, честная и чистая. Такое сейчас редкость.
— Ну да, конечно, — фыркаю. Бред! Эта честная девушка, лгунья и предательница!
— Возможно, тебе сложно мне поверить, — не спорит, — Но я знаю её именно с такой стороны. Может быть, со временем, ты поймёшь, что я был прав, — и снова звучит так нравоучительно. Раздражает.
— Ладно. Проехали. Вообще-то я звал тебя по делу, — сворачиваю неприятный разговор, — Я решил расширяться.
— Неужели? Здесь, в России? Или решил вернуться заграницу? – такое ощущение, что ему не нравится второй вариант. Это странно, потому что по большому счёту, мы никогда не ладили. Нет, Виктор не был как-то суров ко мне или жесток. Просто я сразу не принял его.