— Здесь. Хочу съездить в другой город, поразмышлять над вариантами.
В двух словах объясняю ему свои мысли насчёт новой гостиницы, а также относительно предстоящего мероприятия.
— Поэтому я и позвал тебя. Ты ведь знаешь нужных людей. Почему бы нам не подключить потенциальных спонсоров? Можно, конечно, сделать всё самим, но если смотреть в более глобальных перспективах, то…
— Разумеется, нужна поддержка со стороны, — заканчивает мою мысль, — Отличная идея. Конечно, я с удовольствием подключусь. А у тебя есть хватка, — удовлетворённо улыбается, — Твоя мама была права.
— Спасибо, — сухо киваю. Не хочу обсуждать маму. Не с ним. И не сейчас.
— Этим занимается Алёна, так что предоставь ей контакты, кого хочешь позвать и…
— О, нет-нет. Если ты не против, я лично приглашу нужных людей.
— Дело твоё, — не вижу смысла спорить, — Ты естественно тоже в списке приглашённых. Толкнёшь какую-нибудь речь, перед сотрудниками и потенциальными инвесторами.
— Как скажешь. Всё что угодно, — он выглядит чрезвычайно довольным. Неужели хочет свинью подложить? Чёрт, кажется я становлюсь параноиком. Это ведь в первую очередь его дело. Какой смысл Рудаковскому гадить мне?
— Тогда до пятницы. Если будут вопросы – это к Алёне.
— Уверен, она прекрасно справится. Знал бы ты, как она помогала мне, когда я устраивал празднования годовщин с Аллой.
— Алёна была знакома с мамой?
— Нет, к сожалению. Уверен, они бы понравились друг другу, — улыбается уголками губ, — Но Алёна почти сразу заметила, что романтик из меня не ахти какой, а так хотелось время от времени удивлять и радовать любимую жену, — в его голосе не поддельная грусть, а на лице скорбь. Может, он действительно просто так добр к моей бывшей? Относится к ней, как к дочери. И всё равно меня напрягают их отношения.
— Ясно. Ладно, у меня много дел….
— О, конечно—конечно. Уже ухожу, — смотрит на меня как-то странно, и выходит из кабинета.
Я выдыхаю. Честно говоря, не привык сдерживаться при нём и стараться быть спокойнее. Нет, к отчиму у меня не возникло резкой симпатии, но я вспоминаю письмо мамы. Она просила найти с ним общий язык. Даже написала несколько ласковых фраз о Викторе. Для кого-то это ерунда. Но только не для меня. Моя мама была властной женщиной. Очень сильной и самостоятельной. Практически никогда не проявляла какую-то нежность. Я привык к этому. Видимо, на грани смерти в ней что-то изменилось. Мы мало общались в последние годы, и теперь я об этом жалею. Поэтому готов на многое, чтобы исполнить её последнюю просьбу. Да и вообще, сделать что-то в память о ней. И если мне нужно быть более дружелюбным с её мужем, что же, я и на это согласен. В конце концов, не просто так она жила с ним много лет. Может, правда видела в нём что-то особенное. Значит и я попробую.