Физрук прошел вперед, сел на предложенный стул. И по дороге мазнул по Юльке таким ненавидящим взглядом, что она и устояла-то чудом. Просто у нее перестали подгибаться коленки и вместо этого застыло все тело. Она бы вряд ли сейчас смогла сесть, разве что с прямыми, как две палки, ногами.
— Думаю, все мы прекрасно понимаем причину собрания, — роль главного на себя взял все тот же Тимур Рустамович. Перед ним лежал телефон, и наверняка там были уже загружены все те видео. — Антон, вам есть, что сказать? Советую хорошо подумать перед ответом.
Физрук тяжело сглотнул.
— Эти случаи вырваны из контекста, чтобы представить все в неправильном свете. Все, что я могу сказать – для меня все курсанты равны, особого отношения я не проявлял. Записи искажают реальность.
— Вы тоже так считаете, курсант Ветрова? — взгляд Тимура Рустамовича упал на Юльку, которая за последний минуты перешла от мелкой дрожи к абсолютному спокойствию. Первый шок прошел, пора встречать реальность.
— Я не видела записи, — ответила она.
— И не загружали их в сеть?
— И даже не снимала.
— Тогда спрошу напрямик, — он быстро посмотрел на экран телефона и процитировал: — «Девушка подвергается систематическим издевательствам и унижениям, и все с попустительства администрации университета» – это правда? Вам действительно настолько сложно у нас учиться?
— Неправда.
— А это, между прочим, заголовок целой статьи.
— Это неправда, — упрямо повторила Юля. — Статью я тоже не писала.
— С вами все ясно, — кивнул Тимур Рустамович и вновь вернулся к подчиненному: — А вы, Антон, объясните, как можно вырвать из контекста фразы вроде «бешенство матки», «опять месячные» и «бегаешь хуже обезглавленной курицы». И я правильно понял – вы обращаетесь так со всеми курсантами без исключения, и только на видео нам попались случаи с Ветровой?
Физрук промолчал, и лишь алые уши выдавали его состояние.
— Пока вы можете идти, — все с тем же олимпийским спокойствием выдал Тимур Рустамович. — Мы пообщаемся с вами позже, но я полагаю, вам понятно, что это будет за разговор. А пока свободны – у вас по расписанию группа, займитесь ею.
Хлопнула дверь, Ветрова осталась перед начальством одна.
Ее положение, и без того шаткое, в очередной раз пошатнулось. Она стояла и смотрела на всех этих начальников и умирала в душе. Она боялась до чертиков, потому что… потому что из тех жалких девичьих единиц, что умудрялись поступить или перевестись на пилотов, до конца доучивались… да почти никто! И Юльку кто только об этом не предупреждал… что будет так. Всегда сложно, всегда с борьбой и диким стрессом. Постоянно. Без исключений. И она думала, что справится со всем, всегда же справлялась… но как страшно! Ее прямо сейчас могут выставить прочь просто из-за скандала. И конец большой мечте.