***
Машина подскочила на дороге и дядя Федор, ругая неровные, ухабистые дороги повернул руль направо, еще каких-то пять километров – наш районный центр, а дальше … дальше я сама. Богатая и успешная журналистка – это точка Б моей жизни, и будет ли она – большо-о-ой вопрос, а сейчас я нахожусь в точке А – маленькая неискушенная Лина с большими планами держит путь в столицу. И пусть провинциалок, любой ценой рвущихся в Москву немерено, именно из наших Барсуков, да даже из соседних сел – таковых еще не было. Кстати, опыт проживания без родителей имеется, после школы я, по настоянию матери, поступила в торгово-кулинарное училище в областном городе. Но! Во-первых, кулинария – это не мое и даже тот факт, что в училище работает двоюродная сестренка маминой подруги не помог мне полюбить эту область. Во-вторых, я стремилась вырваться в город, а место, где я училась эти два года – это даже не городишко, это большая деревня, разбавленная разбитыми пятиэтажными хрущевками, на улицах которой хорошо если дарят освещение из пяти фонарей один-два. А эти бродячие псы по вечерам – нет уж, спасибо, мне мое село и то более по душе, нежели такая «городская» жизнь.
И все равно грустно. Нервный мандраж сменяется щемящей тоской – гремучая смесь для неокрепшей психики. Я думала, что отгрустила при прощании с родителями, родными, друзьями. А сейчас сердце все также сжимается и никак не разожмется. Пусть дядя Федор нам никто, так, сосед за три дома, слесарь по ремонту автомобилей и тракторов, к которому все обращаются, если не с кем съездить в область; пусть от него вечно пахнет соляркой; я знаю, что вечером он обязательно пропустит рюмочку-другую; пусть его сын Кирюха слывет в школе отчаянным хулиганом, но сейчас он единственная ниточка, которая связывает меня и Барсуки. Возможно, через месяц или даже пять, именно он приедет в областной центр, чтобы забрать оттуда меня, побитую Москвой, обратно в Барсуки…
Нет-нет, нельзя раскисать, Лина! Москва девчонок во сто крат храбрее тебя ставила на колени и с позором изгоняла из себя. Таким макаром через месяц домой вернешься! Промаргиваю непрошеные слезы, с чувством обнимаю дядю Федора. Даром что сосед, он по-отечески забирает мои сумки и остается со мной рядом ровно до того момента, пока не объявляют посадку на рейс до Москвы. Впереди – более суток пути и страшная, поглощающая неизвестность и тревога.