Да, увы, - Александр Сергеевич роковой 1837 год не
пережил. Не судьба видно, не судьба. Путешествуя с братом Сашей
поэт "отпустил тормоза". Начал неумеренно выпивать он ещё в
Петербурге, видно потому и решился уехать подальше от нотаций жены,
встряхнуться.
И вот, в славном городе Казани, будучи вдрабадан упоен
почитателями таланта, пристал с домогательствами к правильной и
приличной вдове чиновника. Женщина вырвалась из объятий пьяного
стихотворца и побежала по улице. Поручик Храпов, служивший в
местном пехотном полку, удержал Пушкина от погони, за что был бит
по лицу и вызван на дуэль. Брат Саша в это время куролесил со
свитскими где-то за городом и не мог вмешаться. По показаниям
свидетелей, Храпов сам писал стихи, и, будучи большим поклонником
Александра Сергеевича, всячески пытался примириться с
разбушевавшимся Пушкиным, но, не вынеся оскорблений и не желая
стать убийцей гения, там же и застрелился. Мгновенно протрезвевший
литератор ушёл к себе в номер, написал покаянное письмо-завещание и
разрядил пистолет "в хладный лоб"...
Мда, такая вот штука - история, ты её меняешь,
"прогибаешь" а она обратно в своё русло норовит. Вот тебе и
альтернатива. Эх, брат Пушкин, как про тебя бард пел: "При цифре
тридцать семь, с меня слетает хмель"... Тридцать семь лет, тридцать
седьмой роковой год...
Неужели ничего не получится, и позорной Крымской войне
быть, и Аляску сдать придётся, как ни крутись, ни исхитряйся?!
К чёрту сопли! Собраться, Костя. Мы ещё повоюем!
Брат спешно прервал поездку и вернулся в Петербург,
загоняя лошадей. В гибели Пушкина многие "доброхоты" начали
обвинять цесаревича - мол, не предотвратил, не отнёсся к Александр
свет Сергеичу с должным почтением. Дантеса в нашей реальности так
не третировали как здесь Сашу. А ведь это наследник престола!
Александр после долгого разговора с отцом наедине,
заперся в своих комнатах и никого не принимал. По столице ползли
невероятные слухи. Гроб с телом поэта медленно и торжественно
передвигался из Казани в Петербург, засыпаемый цветами встречавшей
печальную процессию "прогрессивной общественности".
После трёх дней затворничества Саша пошёл к отцу и заявил
о сложении с себя высокого звания наследника престола в пользу
брата Кости. Батя, очевидно, ждал такого афронта, изругал старшего
отпрыска и послал за мной.