Так вот, все песни без исключения стали хитами, ещё бы!
Но наибольшей популярностью пользовалась шуточная "Всё могут
короли". Хорошо так зашла в дворянскую среду - юморная, слегка
фрондёрская. Ах как её пели!
Жил да был, жил да был, жил да был один король.
Правил он, как мог, страною и людьми
Звался он Луи Второй, звался он Луи Второй,
Но впрочем песня не о нем, а о любви.
В те времена жила красавица одна,
У стен дворца она пасла гусей.
Но для Луи была милее всех она,
Решил Луи что женится на ней.
Все могут короли, все могут короли,
И судьбы всей земли вершат они порой,
Но что ни говори жениться по любви
Не может ни один, ни один король.
Не может ни один, ни один король.
Я женюсь, я женюсь, я женюсь Луи сказал,
Но сбежались тут соседи короли.
Ой какой же был скандал, ну какой же был скандал,
Но впрочем песня не о нем, а о любви.
И под венец Луи пошел совсем с другой.
В родне у ней все были короли.
Но если б видел кто портрет принцессы той,
Не стал бы он завидовать Луи.
Все могут короли, все могут короли,
И судьбы всей земли вершат они порой.
Но что ни говори жениться по любви
Не может ни один, ни один король.
Не может ни один, ни один король.
Но что ни говори жениться по любви
Не может ни один, ни один король.
Не может ни один, ни один король.
И я решил немножко пофрондировать, почтительно но твёрдо
ответствовал грозному родителю, что в Европу поеду, и женюсь на
той, кого они мне с маменькой подберут, но через четыре года. А с
шестнадцати до двадцати я намерен пройти по маршруту брата Саши до
Сахалина, там пересесть на фрегат и добраться до американских
владений России. Ну а потом, возмужав и перебесившись, можно и под
венец. Папа с мамой обрадовались, если уж вояж Саши, превратил
ветреного цесаревича в примерного семьянина, то флотскому
Костеньке, с детства "залипавшему" у географических карт,
попутешествовать сам Бог велит.
Всё пошло "по старой схеме", как и при "Особой Восточной
экспедиции цесаревича Александра". Выкликнули полторы тысячи
молодых казаков, восемьсот пятьдесят молодых солдат и офицеров
подшефного лейб-гвардии Финляндского полка, сопроводят Константина
в качестве ездящей пехоты. Сам полк оставался в Петербурге, но в
батальон, отправляющийся с великим князем, влились по сотне
гвардейцев от преображенцев, семёновцев и измайловцев. Популярность
поэта и фехтовальщика Кости была столь велика, что на одну
офицерскую вакансию, претендовали по семь-десять человек. Всё же
"достали" меня учителя фехтования, последние два года усиленно
занимался. Честно говоря, сначала сублимировал, переключал "дурную
энергию", но потом, даже накоротке сошедшись с милой вдовушкой
двадцати трёх лет, подобранной по каналам матушки (три года была в
браке, муж коллежский секретарь, ревизовавший заложенные имения,
два года как помер от разбойничьего топора) занятий не прекратил, и
стал легендой Петербургского фехтовального сообщества. Как я
упоминал, при перебросе произошло "наложение матриц" и реакция у
Кости была "за двоих", равно как и координация. "Попятнать"
великого князя было невозможно, равно как и парировать его
невидимые "простому смертному", стремительные выпады. А если б вы
только видели, как я работаю сразу двумя шпагами, или двумя
саблями. Жаль, что при возвращении в век двадцать первый сей талант
утратится. Но покамест нет желания возвращаться. Очень уж тут
интересно.