Я успеваю позабыть, что хотела попросить Трофимова заблокировать пропуск, и пролетаю мимо поста, на котором снова никого нет. И только перед самой палатой торможу, чтобы хоть немного успокоиться. Делаю глубокий вдох-выдох и открываю дверь.
– Мам, тебе бабушка звонила, – летит в меня прямо с порога. – Она просила обязательно перезвонить. – Аря протягивает мой телефон, который (вообще-то!) должен находиться в сумочке.
– Ты зачем вставала? – спрашиваю строго, но при этом казню себя, что оставила ребёнка без присмотра.
– Мам, я очень осторожно.
Не без тревоги смотрю на дочь, ища малейшие признаки ухудшения, которых я до безумия боюсь. Но она, слава богу, выглядит как обычно.
– Бабушка что-нибудь ещё говорила? – осторожны выведываю, что за спешка.
– Не-а. Только, чтобы ты ей перезвонила. Позвони, мам. Она же ждёт.
– Хорошо.
Набираю номер мамы, даже не гадая, что ещё могло произойти. Я настолько измотана физически и морально, что у меня просто нет сил волноваться заранее. Поэтому я просто приму всё, как есть. Что бы там ни случилось. А в том, что что-то случилось, я уверена. Иначе бы мама передала всё через Арю.
Кошусь на дочь, понимая, что мне даже поговорить негде, чтобы она ничего не слышала.
– Алло, мам? Ариша сказала, что ты звонила. Что случилось? – перехожу сразу к сути, отметя все элементарные правила вежливости. Не до них мне сейчас.
– Почему обязательно должно что-то случиться?
Вот что за привычка отвечать вопросом на вопрос?
– Мам, мне ты можешь это не рассказывать. Ну?
– Костя подрался.
Действительно! Ничего не случилось!
– В школе? – опускаю эмоции.
– Ну а где ещё?
До летних каникул остаётся доучиться каких-то несчастных три недели. И вот на тебе.
– Странно, что Н. В. мне не звонила.
– Она звонила мне, потому что Костя сказал ей, что ты сейчас в больнице и всё равно не сможешь прийти.
– То есть меня вызывают в школу?
Нина Викторовна – классный руководитель Кости. Обычно она сама старается урегулировать все конфликтные ситуации и родителей вызывает лишь в самом крайнем случае.
– Нет. Я объяснила, что ты действительно не сможешь подойти и пообещала, что проведу с Костей воспитательную беседу.
Мама явно намекает на старый добрый дедовский ремень, которым, сколько я себя помню, пугала сначала меня, а потом в шутку и Костю, когда тот специально безобидно проказничал лишь для того, чтобы подонимать бабушку. И, что бывало крайне редко, не слушался. Но мама ни разу не исполнила свою угрозу.