Я вдруг вспомнила, что не знаю, как правильно себя вести. В связи с трауром мы никуда не выезжали, поэтому брать пример я могла только с домашних. Поклон, книксен, что делать-то?
Изобразив неуклюжий реверанс, заметив, как многозначительно переглянулся князь со своей матушкой, я учтиво поздоровалась.
— Добрый день, Сергей Владимирович, — старалась выглядеть нежной, робкой.
— Рад вас видеть, княжна, — с некоторой заминкой отозвался мой суженый. Задержал губы у моей ладони, прищурился.
Реакция была любопытной, но я решила не придавать каждому жесту какое-то сакральное значение. Мы практически на смотринах, но есть ли разница, если свадь уже оговорена?
Когда с приветствиями было закончено, он представил и свою родительницу.
На вид она чем-то напоминала мне Антонину Михайловну, обладала таким же властным выражением лица, была серьезной, замкнутой.
Холодно улыбнувшись, она предпочла общаться не со мной, а с маменькой, но я-то знала, что она не выпускает меня из виду, следит.
— Прошу, дорогие гостьи, — Федор пригласил Долгоруких в столовую, взял под руку Татьяну и пошел впереди всей процессии.
За ним Долгорукие, за князем и вдовствующей княгиней младшие братья. Последней шла я.
В мой локоть вцепилась матушка и принялась шепотом отчитывать.
— Веди себя прилично, Ольга. Неужели я тебя ничему не научила. Наглая ты оказалась, кто бы знал. Смотрела, пялилась. Одним предкам известно, что о тебе князь подумает. Перестань нас всех позорить.
Сжав руку матери, да посильнее, я предпочла не отвечать. Ушей слишком много... лишних.
Меня и жениха посадили друг напротив друга. И возле главы дома, конечно. Сначала произошел традиционный обмен любезностями.
— Спасибо за прием, Федор, у вас великолепный дом, — осматривал убранство мужчина.
— И Олюшка — замечательная девушка, — опустилась до скупого комплимента моя будущая свекровь.
Я зарделась, но не от слов Екатерины Степановны, а из-за внимательного взгляда Сергея. Жутко хотелось побеседовать с ним наедине. Выяснить, о чем же он и Оля переговаривались на злополучном балу.
— А я благодарю вас за приезд, — поднял бокал старший брат и произнес тост. — Пусть союз между нашими семьями будет нерушимым, чтобы мы больше ссорились, и чтобы он моей сестре принес много счастья.
Ох, как лицо у маменьки перекосилось. Да и свекровь отчего-то губы поджала. Зато Сергей чувствовал себя свободно, словно и не было между Бестужевыми и Долгорукими никакой вражды.