— Если вы позволите, я бы к себе удалилась, — картинно прижала ладонь ко лбу. — Устала очень.
— Конечно, Олюшка, конечно.
Брат обвел всех воинственным взглядом. Он удостоверился, а маменька и невестка мечтали полюбопытствовать. Все же без разницы какой век на дворе, всем женщинам хочется хорошенько посплетничать.
А ко всяким девичьим недомоганиям все относились с уважением. Чихнешь, а тебе и лекаря, и священника позовут.
Подхватив ничего не подозревающего кота, я ретировалась с подъездной дорожки. Видела, понимала, что ближе к вечеру меня родня навестит, но пока появилось время вытрясти из Воланда хотя бы крохи информации.
— Мяу, зачем так грубо? — возмутился черный, пушистый бродяга.
Мы были одни, вся челядь либо во дворе находилась, либо на кухне.
— Думается мне, — я внимательнее присматривалась к фамильяру, — что ты мастер от ответов уходить. Меня вокруг пальца обвел, толком ничего не объяснил, про цесаревича умолчал. Признавайся давай, что тебе известно.
Я посильнее сжала внушительную тушку. Нет, боли ему не принесла, я животных не мучаю, но намерения свои показала. Мы как раз в комнату пришли.
— Да нет у тебя ничего с цесаревичем, мамой клянусь, — истошно замяукал Воланд. — Я и сам толком ничего не знаю, я же твой фамильяр, а не Олюшкин.
Он спрыгнул с моих рук и устроился на постели.
— Совсем ничего не знаешь? — не поверила ни единому слову. — Я князя Долгорукого о чем-то спросила. Александра спасла. Как?
— А разве ж это важно, Ольга? — проворчал кот.
— Если не хочешь, чтобы меня быстро обнаружили, то важно, Воланд, важно, — прищурилась я. — Уже вопросы у Его Превосходительства вызываю.
— Ой, горе ты луковое. Везде беду ищешь. Ничего в знакомстве цесаревича и Олюшки такого нет. Она просто стала свидетелем, как Его Высочество к магии обратился, фею призывал.
— Фею? — не удержалась от смешка. — Какую фею?
— Такую фею, — буркнул Воланд, — желания она исполняет. Целых три. Нам бы такая не помешала.
И то верно.
— Давай сами призовем? — рассмеялась я, поглаживая животное по шерстке. — Тебе борьба с врагами, мне дорога домой.
— Ага, и будет как с цесаревичем... Он призвал и чуть лапти не отбросил. Вместо феи черт явился, — пожаловался питомец. — Благо Олюшка сразу распознала его сущность. Начал он Александра мучить, а девушка все подсмотрела, позвала на помощь Его Величество и князя. Сергей его спас, а Николай Романович, чтобы дело замять и чтобы никто не проговорился, предложил помолвку.