— Лентяй, — шепчет Маринка и трётся носом о его нос. Отворачиваюсь. Тоска сжимает сердце. Отчего в последнее время сравнения с другими мужчинами не в пользу Марка?
Возвращаюсь домой за полночь, с удивлением и досадой отметив, что Тимур до сих пор не спит: из кухни видно, что в беседке горит фонарь. Наливаю воды, выпиваю залпом и распускаю волосы, растрепав их пальцами.
— Вы поздно.
Глубокий голос Тимура не пугает, а обтекает, подобно воде, тяжелыми каплями падая на пол.
— Вы ждали, когда я вернусь? — оборачиваюсь, глядя на застывшую на веранде фигуру. Тимур смотрит спокойно, хотя в голосе слышится лёгкое осуждение. Он не имеет никакого права меня осуждать!
— Я взрослая девочка, — не дождавшись ответа, продолжаю. — И могу задерживаться не только на работе.
— Вы правы. — кивает. — Уверен, Марк не осуждает встречи с друзьями в его отсутствие, даже если те заканчиваются слишком поздно.
Хмыкаю, вскидываю подбородок и, качнувшись на пятках, чеканю, глядя прямо в непроницаемые глаза:
— Марк не может переживать, что я опозорю его фамилию, ведь пока я не имею к ней отношения. А теперь, если не возражаете, я иду спать.
От злости потряхивает. Чувство, будто надавали пощёчин. Несколько раз глубоко выдыхаю: чёртов старший Градов! Какое ему дело до того, где и с кем я?!..
11. Глава 11
Алина
Когда выхожу из спальни, солнце уже стоит над верхушками деревьев. Вчерашние возмутительные намёки Тимура вспоминаются, стоит переступить порог кухни. Конечно же, он уже здесь, конечно же, что-то готовит и, естественно, это что-то потрясающее. Раздражение поднимается со дна мутной взвесью.
— Доброе утро.
А его глубокий низкий голос действует, как ледяная вода, которую плеснули прямо в лицо. Вздрагиваю. Тимур поворачивается и аккуратно ставит на стол фарфоровую пиалу.
— Это бульон из куриной грудки. Для вас.
— Вы думаете, вчера я настолько напилась, что сегодня страдаю от похмелья? — задыхаюсь от злой обиды.
— Вариант с беспокойством о вашем самочувствии вы не рассматриваете? — уязвлённо, с лёгкой прохладцей спрашивает Тимур. Двумя пальцами придвигает пиалу, смотрит своим тёмным, непроницаемым взглядом, и я вдруг чувствую стыд. Набросилась с утра, а он встал пораньше, чтобы приготовить бульон.
— Вы слишком много беспокоитесь обо мне, — бормочу, садясь за стол. — И вчера…