Впереди наконец два дня выходных, а там уже скоро Марк вернётся. Иду домой в приподнятом настроении, которому способствуют ещё две причины: удалось уйти на два часа раньше, и в сумке лежит бутылка вишнёвого вина, подаренная благодарным студентом. Впереди вечер за бокалом и интересной книгой и возможность от души выспаться. А перед сном помечтать о том, каким будет возвращение Марка.
Тимур в доме не видно, хотя обувь на месте. Кладу вино в холодильник и думаю, что приготовить на закуску, когда слышу непрерывное щёлканье, доносящееся из сада. Двери на веранду открыты, в сад — тоже, косые лучи заходящего солнца освещают странную картину. Сперва думаю, что это чужой сад. Потом — что это гипноз, и я вижу то, чего нет. И только с очередным щелчком понимаю — деревья и кусты идеально пострижены. Ветки валяются вокруг них, но нет сомнений в том, что скоро Тимур их уберёт. Выхожу в сад и замечаю его: кружит рядом с голубыми гортензиями у беседки, безжалостно состригая лишнее.
У низкорослых туй, оказывается, причудливо изогнутые стволы, берёзы переплелись ветвями, а за зарослями клематисов всё это время пряталась настоящая кованая арка. В воздухе кружатся крохотные пылинки, подсвеченные солнцем. Зачарованно смотрю на сад, думая: ни разу не замечала, насколько он прекрасен. В этот момент Тимур останавливается, задирает майку и вытирает мокрое лицо, обнажая плоский живот и спину, покрытую шрамами.
— Вам понравилось? — спрашивает внезапно. Смущаюсь, словно застал за чем-то непотребным. Опустив майку, Тимур смотрит прямо в глаза. Солнце отражается в непроницаемой тьме его взгляда, наполняя неожиданным теплом. — Сад. Вам понравилось?
Отмерев, снова смотрю на постриженные деревья и искренне отвечаю:
— Да, очень красиво. Есть что-нибудь, чего вы не умеете делать?
— Есть. — Он кладёт садовые ножницы на ступеньку беседки, словно приглашая поговорить. Ступаю на траву, осторожно прохожу по усыпанной ветками дорожке, заметив, что Тимур тоже босой. — Я не умею лечить. Могу сделать перевязку, оказать экстренную помощь, и только. Хотя… — он хмуро улыбается, словно вспомнил несмешную шутку, — умею извлекать пули.
Сложив руки на груди, Тимур пристально смотрит, а за спиной пышные шапки гортензий слабо шевелятся на ветру. Как и пряди волос — на них обращаю внимание в первую очередь. Просто взгляд зацепился за чёрные нити, поглаживающие скулы и щёки.