Дверь в мою комнату захлопнулась. Я выдохнула. Наконец-то, Глаша оставила меня в покое. Теперь-то мне никто не помешает подумать в тишине. Как оказалось, Глаша хоть и оставила меня в покое, но ненадолго.
− Дарья Николаевна! – уже через пару минут она вихрем ворвалась в комнату обратно и бесцеремонно стянула с меня одеяло.
− Какого че.. – увидев обеспокоенное лицо девушки, я проглотила слово. На Глаше и так лица не было. Не стоило пугать верующую девушку упоминанием чертей.
– Нарышкины пожаловали! – прижимая к себе одеяло, будто кусок теплой ткани мог ее спасти, проговорила она. – Сама Марья Семеновна, да и Петр Андреич с ней вместе.
Последнее имя меня оживило, что я тут же, как заправский солдат, присела в кровати. Мне так и хотелось взглянуть в глаза этому подлецу, да высказать все в лицо. Хорошо, что он сам решился навестить Дарью. Правда, уже завтра мы бы свиделись на балу у Мещерских. Снова соскучился по девушке? Но что-то мне подсказывало, что Нарышкина заявилась к Заступовым не просто так. Моя интуиция меня еще ни разу не подводила.
− Глаша, подай мне самое лучшее платье, − вскочила я с кровати.
Что ж, пришло время знакомиться с женихом Дарьи. С моим женихом.
Пока Глаша помогала мне натягивать платье и собирала волосы в косы, я хотела угадать причину посещения семьи жениха. Вряд ли они пожаловали для того чтобы обсудить предстоящее торжество. Насчет свадьбы все было уже обговорено, да и платье почти готово. Осталась последняя примерка. Обо всем этом мне успела нашептать впечатлительная Глаша, чуть ли не закатывая глаза и веря в то, что я буду счастливой. Ведь Петр Андреич − завидный жених. Ага, привалило вон, счастье какое! Не знаю теперь, как все выдержать, чтобы не лопнуть от радости.
В комнату, куда подали чай и были усажены гости, я входила спокойно и степенно. Поприветствовала гостей сдержанной улыбкой и опустилась на диван рядом с матушкой, положив руки перед собой на колени. Глаза в пол. Елизавета Александровна удивилась поведению дочери, но ничем не показала этого. После положенных приветствий разговор начала Марья Семеновна. Все это время Петр не сводил глаз с Дарьи, точнее, с меня, и в его глазах я успела заметить злорадное торжество.
− Право, мне так неловко об этом говорить, да простит меня Бог, − Нарышкина наложила на себя крест, затем продолжила. – Вчера мой Петр был на музыкальном вечере у Неплюевых. Ах, как поет их Софушка! – женщина закатила глаза, будто сама наслаждалась голосом талантливой девушки. − Не скрою, но она могла бы выступать на сцене, − Марья Семеновна немного ушла от темы, но никто не торопился поправить ее. – Там собрались еще несколько достойных молодых барышень. Вашей Дарьи там не было, − матушка Петра взглянула на меня, словно своим отсутствием на музыкальном вечере у Неплюевых я оскорбила женщину. – Разговор сам по себе зашел о предстоящей свадьбе Петра. Да только многие засомневались и выразили свое мнение, что ваша Дарья отступила от правил и больше не может составить приличную партию моему сыну.