И Глашенька — как была босая и в
одной сорочке — соскочила с тахты и кинулась к двери. Хотела
рвануть ее изо всей силы, но не обнаружила ни скобы, ни ручки.
Попробовала потянуть за обшивку, но гладкая туго натянутая кожа
выскользнула из ее пальцев.
Да что же это такое? Выходит, она в
плену?
Эта весьма похожая на истину догадка
глубоко возмутила девушку. И Глашенька исступленно забарабанила в
дверь обеими руками.
Однако частые удары маленьких
кулачков, сыпавшиеся на дверь подобно злому июльскому граду, не
произвели ожидаемого эффекта. За дверью никто не отозвался. Да и в
самой комнате стояла тишина, словно Глашенька тузила не дверь, а
пуховую подушку.
Подушку?... А ведь, пожалуй, так оно
и есть. Именно подушку.
Глашенька передохнула и осторожно
надавила пальцем на сафьян. Потом надавила сильнее. Так и есть!
Палец глубоко утопился в обшивку, но так и не нащупал ничего
твердого.
Вон, оказывается, в чем дело!
Тут все устроено так, чтобы ничего не было слышно. Для того и ковры
вокруг. А она-то глупая за свой слух испугалась.
Кто же ее здесь запер? Не Вольдемар
же! Зачем ему это? Она и без того его любит. И родители не будут
возражать против их союза. Иначе не стали бы его принимать.
Да и обстановка здесь совсем не
такая, какая может быть у Квашниных. Сколько ей известно, они не
настолько богаты. Один ореховый столик чего стоит. А кресла, а
ковры... А эта обитая сафьяном дверь. На это никаких доходов с
Квашей не хватит.
А если это дом одного из богатых
друзей? Какого-нибудь из Урусовых или Репнина? Или Можайского. Нет,
все это не то. Не может же Вольдемар быть таким жестоким. Да и
потом это просто глупо!
Тут ее взгляд случайно остановился на
оставленном горничной завтраке. О, цыплячья ножка в яблоках. И
кофе. И какие-то фрукты. И цветы в высокой цветочнице синего
хрусталя. Бордовые георгины — ее любимые цветы! Похитителю
откуда-то известны глашенькины вкусы. Странно!
Но он, видимо, плохо представляет, с
кем имеет дело. Дочь Дементьевых скорее погибнет, чем притронется
тут к чему-нибудь.
А цыпленок хорош. И ванильные булочки
приятны на вид. И фрукты очень красивы. Наверное, тоже
хороши.
Ну и что? Для нее, Глашеньки, все это
не имеет значение. Какое ей дело до тюремных завтраков, хотя бы они
были царскими. Пусть ими лакомится хозяин этого проклятого дома!
Она же ни к чему не притронется.