Клод растерянно смотрит на меня, поднимая конверт с пола. Такого в нашем плане не было, так что он не знает, как вести себя дальше.
Я уже привычным жестом приглаживаю свои иллюзорные волосы, удостоверяясь, что иллюзия работает.
— Брат, я слышала, у Ивара Стормса идеальные манеры, как и у его слуг. Но, похоже, это все лишь слухи… — говорю я и выглядываю из окна, чтобы привратник видел мое лицо.
Я уже успела убедиться в том, какое впечатление на мужчин производит красота моей иллюзии, и в этот раз она срабатывает как нельзя лучше.
Привратник открывает рот, потом захлопывает и сглатывает, доносится нечленораздельное мычание.
— Думаю, распорядитель Даррен будет счастлив, когда узнает, что претендентку не пустили на отбор, только потому что у привратника было плохое настроение, — сладким голосом говорю я, глядя в маленькие глазки. — Жаль, что долгую дорогу пришлось проделать напрасно, но что ж, за то мы теперь знаем, что гостям тут не рады.
— Эмм, — мычит привратник, с трудом пытаясь взять себя в руки.
— Разворачивайте карету, говорю я кучеру. — Мы проделали путь зря.
— А вы знаете распорядителя? — наконец, берет себя в руки привратник.
— Теперь это уже не важно, — говорю я. — Мы уезжаем.
— Подождите, подождите, — начинает суетиться привратник. — Я сейчас все уточню. Наверняка можно сделать небольшое исключение для такой… Для вас… То есть… Я сейчас, подождите.
Он что-то быстро говорит своему напарнику , потом смотрит на меня.
— Никуда их не отпускай.
Он семенит проч с необычной прытью для такого грузного мужчины. Но вдруг останавливается и снова подбегает к окну кареты.
— Письмо, если можно.
Он протягивает дрожащую руку и принимает письмо. словно это какая-то величайшая драгоценность.
От жадного взгляда его слезящихся глаз мне становится не по себе, поэтому когда он отворачивается и уходит быстрым шагом, придерживая свою, наровящую свалиться с головы фуражку рукой, я вздыхаю с облегчением.
— Ты действуешь на них как сыр на мышей, — с восторгом шепчет мне Клем, сидящая рядом. -- Смотри, как припустил. Как будто на банкет опаздывает, толстожопый.
Клод осуждающе смотрит на Клем, поджав губы, но ничего не говорит. Он уже, похоже, начал привыкать к ее способу высказываться не особо выбирая выражений.
Я киваю. Мне бы и хотелось разделить ее восторг, но теперь я могу думать лишь о том, как мне продлить действие моей иллюзии не испытывая боли. Наверняка должен быть какой-то способ.