Выхожуза дверь и прижимаюсь к ней спиной. Бросаю взгляд в другой конец коридора, на комнату, где сейчас спит Адриана. От одного только воспоминания о ней в сердце разливается непривычное тепло. Только мысли о ней, кажется, позволяют заглушить боль... Стоит ли будить ее, если она спит? Стоит ли тревожить ее сон? Ее глаза, когда я сказал ей, что навещу ее, что же в них было. СТрах, желание, ожидание?..
Эмблема с драконьим листом словно приглашает меня. Всего несколько шагов и она будет моей. С удивлением для себя отмечаю, как бьется сердце в груди.
22. 22
— Удалось узнать что-нибудь от слуг? — спрашиваю я Клем, когда возвращаюсь и снимаю с себя кольцо.
Наконец-то можно хоть немного расслабиться. Боль тут же отступает и это чувствуется как настоящее наслаждение.
— Разговаривать с этими надутыми служанками — настоящая пытка. Но кое что я все-таки узнала. Эта Марианна уже успела обработать добрую половину претенденток, особенно из тех, кто попал сюда не из богатых семей. О ней тут ходят такие слухи, что даже у меня волосы шевелятся во всех местах.
— Думаю слухи ходят и про нас… А то, что она подкупила несколько претенденток, для нас это выгодно, чем меньше будет соперниц, тем лучше, — говорю я, изучая узор на печати, которую надел на меня Ивар. С удивлением для себя отмечаю, что он обладает похожими магическими свойствами, как и мое кольцо. Я не могу прочитать его прошлое, этот предмет застыл во времени точно так же.
— А вообще, они только и могут, что трещать о том, что завтра приедет этот король, как его там…
— Маркус второй, — устало говорю я.
— Точно! — говорят, он натащит сюда целую толпу, прислуги и всего на свете. Как будто тут и так мало народу. Я не понимаю, зачем богатым столько людей, которые их обслуживают. Такое ощущение, что они просто не могут ничего делать сами.
— Так и есть, — говорю я. — Чем ты богаче, тем беспомощнее.
Я уже давно перестала удивляться этому, в первые годы, как только я поселилась в замке, я пыталась что-то изменить, ограничиь присутствие прислуги хотя бы в своей жизни, но быстро стало понятно, что никакого блага от этого не прибавляется. Просто люди теряют работу, которая кормит их их семьи, и больше ничего.
— Как все прошло? — спрашивает Клем, складывая мое зеленое платье..
— Сплошное мучение, — говорю я.