– Ярина я, – бабка и не напугалась вовсе, осердилась. – Обутки сторговала в Кожемякине, там мне и кожух дали. Сказывали, что от пожарища остался. По сию пору от него гарью несет.
А у Хельги наново заноза в сердце ткнулась: вспомнил головни дымящие и очелье Раскино.
– Ладно, – поник Тихий. – Свезу тебя в Изворы, не трону боле.
– Благо тебе, благо, – бабка закивала часто, запахнула на себе полы одежки и согнулась.
Горб ее страшный вздыбился, ноги поджались, и Хельги принялся корить себя. На старуху накинулся, орал, а почто? Ни меча при ней, ни лука: не вой, не тать.
Пока Хельги унимал злобу, пока зубами скрипел, обозец подошел к Зубарям. Весь малая, но чистая, опрятная. Домишки добротные, другу к другу не жмутся. Печь общая по главной дороге, какая делила селище на две части, дерева высокие, заборцы крепенькие.
– Здрава будь, – Тихий увидал молодуху у ворот. – Скажи, красавица, снеди не строгую у тебя?
– И ты здрав будь, пригожий, – бабенка улыбнулась, зарумянилась. – А чего ж не сторговать, сторгуй. Ныне и рыби в достатке, и жита осталось. До тепла дотянем. И то, глянь, весна-то ранняя.
Хельги и сам улыбнулся круглощекой молодухе, подмигнул:
– Как звать тебя? Чьих?
– Вольга я, Кузнецовых, – косы перекинула за спину, выпрямилась, хвастаясь и рубахой шитой, и грудью спелой. – А ты чей же? Говоришь по-словенски, а опояска варяжья.
– Дружинный князя Рюрика. Знаешь такого?
Молодуха оглянулась сторожко и зашептала:
– Знаем, знаем Рарога. Того месяца проходила мимо ватага, сказывали, что вои Водима Хороброго. Кузню нашу развалили. И не пойми с чего, то ли по злобе, то ли потешиться хотели. Слыхала, ильменские хорошо зажили, князь Рарог рядом, дружина его веси обороняет. А мы вот ничьи. Князь-то твой загнал Хороброго в навь, а нам беда. Озоруют его ватаги, нет на них управы. Они злобу свою тешат, а мы терпи.
– Не печалься, вскоре и вам послабление выйдет. Сам приеду тебя беречь, – скалился Хельги.
– Да ну тебя, болтун, – молодуха засмеялась, прикрыла милое личико рукавом.
Тихий кивнул Звяге, а тот легко сошел с седла, высвистал ратных и повел за бабой на подворье. Через малое время вернулись, принесли мешок со снедью.
Хельги оглядывал весь и примечал, что и на него смотрят, переговариваются.
– Тихий, слышь, и среди Водимовых весей есть недовольные, – зашептал Звяга.