— Это наш? — спросила Ева.
— Да, — вздохнула Гриди. — Неужто совсем ничего не помнишь? Неужто дом родной увидев, ничего не почувствовала?
— Сказано же тебе: ничего не помнит, — грубовато произнес Брокк. — Хватит девчонку тормошить: помнишь, не помнишь… Настанет время, и вспомнит она еще, все вспомнит.
«Вряд ли», — с тоской подумала Ева, глядя на чужой дом.
Брокк, приведя дочь домой, сразу за лекарем ушел, а Гриди отвела Еву на кухню, подала ей полотенце да воды в кувшине, чтобы умыться, разожгла огонь и повесила над ним чайник. Обтираясь – кожа и впрямь «благоухала» еще речной водой – Ева поглядывала вокруг, благо что позволял свет, льющийся из окна. Очаг, стол, две лавки, ведро, кадушка; в углу полураскрытый мешок с чем-то, на стенах развешана кухонная утварь. Стены каменные, кое-где узорами украшены, а над очагом некий символ – защитный, наверное. Выглядит кухонька уютно и даже мило, как в сказке какой.
Сказка, как же… Ева отложила полотенце и уставилась невидящим взглядом в стену. Засыпала она определенно дома, и все было хорошо: кот мурчал под боком, Влад в зале сериал досматривал. Как можно заснуть дома, а проснуться в другом мире? Или это все же сон?
Девушка ущипнула себя за руку: так, вроде, поступают в случаях, когда надо проснуться.
— Что ты делаешь? — заметила Гриди и тут же подлетела к ней. — Ну-ка покажи руку! — Осмотрев покрасневшее место на руке дочери, госпожа Лэндвик выдохнула и произнесла тихо: — Не пугай меня, Эва. И так сердце за тебя болит…
Сердце болит. Почему? Что не так с Эвой Лэндвик помимо того, что она батрачит в храме как проклятая? Может быть, дело в шрамах? Не медля, Ева стянула рукав храмового штопанного платья и посмотрела на кривые линии выпуклых шрамов на правом плече и предплечье. Здорово ее хватанули…
Гриди присела на лавку рядом с Евой и сказала горько:
— Это случилось давно. На тебя напали охотничьи кошки. Мать-жрица Рагенильда тогда сказала, что это хороший знак: боги взяли с тебя шрамами, а не жизнью. Мира Милостивая защищает тебя, не отдает в лапы смерти.
Ева провела пальцем по особенно выделяющемуся шраму и представила, каковы же были свежие раны. Бедная Эва – нелегко ей пришлось. Да и в таких условиях заражение крови получить нетрудно.
— Потому замуж ты так и не вышла, — добавила Гриди, и на ее глазах выступили слезы. Быстро смахнув их, она сказала преувеличенно бодро: — Но ты нашла свой путь и помогаешь людям. Боги обязательно наградят тебя за твой самоотверженный труд.