В лицо брызнув водой Ева взглянула в зеркало над раковиной и тяжко вздохнула. На нее грустно смотрела молодая сердитая дева, с роскошной растрепанной гривой ярких светлых волос, бледным скуластым лицом, брезгливо изогнутыми пухлыми губами и ядовито-зелеными, как неоновая реклама, глазами.
Чучело натуральное. И прав тот негодник, что жарит блины ей на завтрак, Ева очень похожа на кошку. Голодную, злую и дикую тварь.
— Ты там не уснула, красавица? — раздалось вдруг ехидное. — Я какао сварил.
— Откуда?! — она подскочила, и вывалилась на кухню, пальцами на ходу разбирая бунт своих светлых волос.
— Я с собой приволок. Только он растворимый. Точно лучше, чем твой кофе, я нюхал, — погасив газ, Илья перенес тарелку с блинами на обеденный стол, где их уже дожидались две кружки, щедро делящиеся ароматом горячего какао. — Садись. Сережа накормлен и обихожен, он просил передать, что у него метеорологически обусловленная депрессия.
Ева уставилась подозрительно на аквариум. Из недр коряги весьма многозначительно торчал толстый хвост.
— С чего вдруг все это? — она обвела выразительным взглядом их завтрак. — И почему ты умеешь готовить? Мои давно выстроенные шаблоны дали трещину и покосились.
— Не люблю себя чувствовать нахлебником, — Змееныш плечами пожал, ажурный блин изящно прихватил вилкой, как спагетти на кончик его намотал, и вручил эту конструкцию Еве. — Ешь, они вкусные, только пока горячие. А готовить умею… Отец имел дурную привычку нанимать персонал, глядя на внешние данные.
— Это как? — Ева краем зубов подцепила тонюсенький блин и вздохнула. Запах весьма аппетитный. Когда в последний раз она ела блины? В прошлом году масленицу кто-то из девочек приносил их в лабораторию. Кажется.
— Это ноги и сиськи. И на рожицу симпатичное, — криво поморщился парень, отхлебывая какао. А как там готовит оно, — уже дело десятое. Обычно заказывали всякий фастфуд. А я, — организм быстрорастущий и вечно голодный. Пришлось… кхм. Брать все в свои крепкие руки.
Прозвучала настолько двусмысленно, что Ева хихикнула, с аппетитом дожевывая свой блин. А ничего так, вполне получилось съедобно. Точно лучше, чем высохшие круассаны.
— Ты что-то имеешь против сисек и ног? — снова девушка усмехнулась, но поймав цепкий взгляд, осеклась.
— У тебя совершенно роскошная грудь и красивые, длинные ноги. А еще тонкая талия, изящные руки, хрупкие плечи и запоминающееся лицо. Ты вообще привлекательная, — последнее слово нахал произнес с таким придыханием, что Ева вздрогнула. — Но тебя на работу я бы ни в жизни ни взял. Особенно, — он обвел выразительным взглядом несчастную Евину кухню. — Поваром. Домработницей тоже. Красивая женщина, — это совсем не профессия.