Только это всё отговорки!
Смех Эллы прерывает мрачные размышления, она закрывает ротик ладошками, а глаза искрятся разноцветным калейдоскопом, зажигая в моём сердце радость.
Как бы ни сложилась моя жизнь, я не жалею ни о чём, ведь появилась Элла.
— Приехали, миссис, — негромко объявила Дарси, выдёргивая из мыслей.
Отодвигаю полупрозрачную штору и выглядываю в окно. Родной Оланстон расцветал и сиял, впрочем, как и всегда, в любое время года. Мама не переставала держать усадьбу ухоженной.
Выхожу из кареты и досадливо прикусываю губу. По дороге я даже не придумала, что ей сказать, как объяснить.
Сжимая ладошку Эллы, делаю вдох-выдох и вхожу в солнечный в персиково-бежевых тонах холл.
— Леджин? — радостно встречает мама — наверняка увидела меня, когда мы въезжали в ворота. Её лицо сияет, глаза лучатся молодой зеленью. Да, мама у меня красавица, особенно в этом приглушённо-изумрудном вельветовом платье, с высокой причёской, пепельно-жемчужные волосы мне достались от неё.
— Доброе утро, мама, а мы тут к тебе в гости, — улыбаюсь я.
— Доблое утло! — воскликнула Элла и ринулась к бабушке.
Малышка крепко обнимает Ионес. Мама жмурится от удовольствия, поглаживая по спине Эллу, и смотрит на меня с беспокойством, когда слуга вносит в дом несколько чемоданов.
— Элла, как я по тебе соскучилась, — гладит по светлым завиткам волос Эллы мама…
Она молчала, пока мы не расположились в плетеных креслах за садовым столиком уютной беседки под куполом белой крыши и белоснежным тюлем. Я безмятежно наблюдаю, как Элла играет в мячик с Дарси на лужайке, покрытой молодой травкой. И чувствую напряжение Ионес, её переживание повисает в воздухе.
Беру фарфоровую чашку с каймой розового золота — мамин любимый сервиз. Сразу становится тепло, и вспоминаются беззаботные дни моего детства.
— Я ушла от него, — всё-таки произношу, выталкивая слова из горла.
Ионес кладет руку на грудь и не двигается. Я делаю глоток, вкус жасмина, сладко-терпкий, обволакивает нёбо.
— Что случилось? Почему, Леджин? — её голос звучит так, будто это самая печальная новость, которая могла быть в её жизни. Ещё бы! Она так радовалась нашему союзу, благословив нас…
Моя рука всё-таки дрогнула, и я аккуратно поставила хрупкую чашку на блюдце, боясь разбить. Глаза защипало. Ну вот, я столько держалась и теперь не в силах контролировать эмоции. Поднимаю на маму затуманенный влагой взгляд.