― Ты как? В норме? ― интересуется хриплым голосом, который, не спрашивая, мурашками пробирается под кожу.
Неуверенно киваю одновременно с раздавшимся совсем близко гортанным стоном. Меня буквально отбрасывает назад к стенке и, видя это, мой защитник сгребает разговорчивых негодяев друг к другу и, позаимствовав у них ремни, привязывает ими к трубе. И так крепко, что даже слышу, как натужно скрипит дурацкая кожа.
Вдох. Другой.
Прикрываю глаза и сильнее вцепляюсь пальцами в камень, пытаясь выбросить из головы чудом не случившийся кошмар. Тело внезапно накрывает паника. Запоздалая и сильная. И я пытаюсь бороться с ней, но это оказывается слишком трудно.
― Эй, всё хорошо, ― слышу успокаивающее, а затем чувствую греющее изнутри тепло, ― дыши, договорились? На счет три. Раз, два…
На три делаю глубокий вдох и распахиваю заплаканные глаза, встречаясь с Его стальными. Бездонными и буйными, будто штормовое море. Удивительно чистого оттенка, которого прежде я никогда не встречала в природе.
Высокий, широкоплечий, крепкий, с видимо очерченными скулами, обрамленными двухдневной щетиной он мгновенно притягивает взгляд. И нельзя, но засматриваюсь. На его красивые полные губы и на видимую впадинку на шее. И это дико неприлично, но…
― Где ты живешь?
Моргаю. Сглатываю. Открываю рот, но почти тут же снова закрываю.
― Погоди минутку, ― мягко просит, а после достает из заднего кармана телефон, ― да. ― отвечает, и между ним и абонентом на том конце трубки возникает секундное молчание. ― Я скинул тебе адрес, приезжай, здесь нужно убрать.
Уб-рать?
Что это значит?
― Ты ведь знаешь, моя воля, я бы таких отморозков канцелярским ножом выхолащивал, ― желваки на скулах моего спасителя приходят в движение, а взгляд становится почти остервенелым.
И, наверное, Он замечает в моих глазах испуг, потому что смягчается и быстро сворачивает разговор. Очень быстро. Только вот я уже не могу отделаться от мыслей, что безостановочно роятся в голове, словно ядовитые осы.
А может, не такой уж этот парень и рыцарь?
Вдруг он и сам маньяк?
― Я не причиню тебе вреда, поняла? Идти можешь?
И, может, и дура, причем клиническая, но взгляд дымчатых глаз становится мягче, и этому взгляду до выбивающегося из сил пульса хочется верить. Верчу головой, а после чувствую, как сильные руки подхватывают, отрывая от шаткой земли.