Нортон вырвался из хватки Росса, одёрнул одежду, вскинулся и процедил сквозь зубы:
― Договорились. Но я запомню, господин сыщик. Лучше не попадайтесь мне на карандаш!
Интервью заняло минут десять. Журналист и так, и эдак пытался подступиться к жертве, но госпожа Дэвис была весьма немногословна. По сути, выжать что-то горяченькое из её ответов никак не получилось бы, оставалось надеяться на то, что её дар сам по себе привлечёт читателей…
Часть 3
После ухода газетчика Мира никак не могла успокоиться. Живое воображение вырисовывало ужасы, которые прохиндей напишет от её имени. Росс пытался её встряхнуть, но, когда уговоры, печенье и оба крыла шоколадного ангела не помогли исправить ситуацию, сыщик сдался.
― Так, вам надо развеяться. И я знаю как! Вы любительница старины, а я не силён в этой теме, так что поедем в архив. Может, Хикс уже что-то нашёл, и его болтовня о почивших королях, свихнувшихся принцессах и прочих увлекательнейших вещах вас отвлечёт, – Росс посуровел и протянул девушке пальто. – Миранда, мы всё равно ничего не можем поделать. Просто смиритесь с тем, что все ваши слова вывернут наизнанку. Отнеситесь к этому, как проливному дождю. Неприятно, но не смертельно, и скоро забудется.
― У меня плохое предчувствие…
― Это не предчувствие, а знание неизбежного, но не стоит драматизировать. Всё можно пережить. От девушки, пришедшей ко мне, чтобы ловить преступников, я ожидаю стойкости и здорового пренебрежения чужим, незначительным для неё мнением. Иначе вас просто раздавят.
Миранда отвернулась, надевая шляпку, и подозрительно шмыгнула носом, но когда повернулась к сыщику, выглядела спокойной. Найджел мысленно похвалил её за самообладание.
В экипаже они перекинулись парой слов о деле, но разговор не клеился, и сыщик оставил помощницу в покое. Вся надежда была на Рика.
Господина Хикса они нашли в кабинете. Историк сначала увидел Росса и спокойно встал, протянув руку для приветствия, но тут Мира вышла из-за спины начальника, и Ричард чуть вздрогнул, суетливо поправил галстук, пригладил волосы, и умудрился сбить несколько книг, лежавших высокой стопкой на столе. При этом он дёрнулся, чтобы их поймать, и его мягкие, волнистые волосы разлохматились окончательно, закрыв лоб и один глаз.
Историк окинул беспомощным взглядом разбросанные тома, и вздохнул с оттенком безнадёжности, поправив покосившиеся очки. В итоге набрал воздуха, раздув щёки, и сдул с глаза непослушный чуб.