— Уже семь. Вы просили.
Хриплый стон. Он с усилием сел на
софе и протёр лицо ладонью. На костяшках виднелась засохшая грязь.
Энесс горестно подумала, что простыни — и не только — придётся
менять.
— В ванной стоит таз с горячей
водой. Умойтесь.
Она не стала спрашивать, доберётся
ли он сам. Может, тайна крылась в хвалёной магии, но умирающим
Дитрих не казался. Больным — да. Но отнюдь не восковым мертвецом,
который перешагнул порог её квартиры часами ранее.
— Вещи тоже там. Увидите.
Энесс не стала уточнять, что пиджак
по-прежнему влажный, да и рубашка, для которой она пожертвовала
вешалку, выглядит не идеально. Но лучше так, чем было.
Она задержалась на пороге, чтобы
удостовериться: гость поднялся на ноги. Слегка пошатнулся. Заправил
майку за пояс брюк и сделал шаг вдоль стены. Пожалуй, впервые за
всё время их знакомства она увидела Дитриха растерянным.
Но радости не испытала.
...Она ждала в кухне, слушая плеск
воды за стеной. Кусала палец. Вдруг нужна помощь? И тут же
одёргивала себя: справится сам.
Спустя пару минут Дитрих показался в
дверном проёме: бровь кровоточила. Неумело наложенный шов отчего-то
выглядел хуже, чем ночью. Неловкость была почти осязаемой.
— Не стойте же. Садитесь.
Она махнула рукой в сторону
ближайшего к двери стула, на котором обычно сидел Эрьен.
— Кофе у меня нет, только чай. И
омлет.
Тарелка с горячим завтраком
оказалась перед следователем.
— Спасибо.
Голос дал трещину. Это было его
первым словом, произнесённым с утра. Желваки Дитриха ходили на
синюшных скулах. Приступать к еде он не спешил.
— Энесс... Скажите мне, что в
завтрашнем «Вестнике» не появится статья...
Она вздрогнула, будто дали пощёчину.
На миг ощутила себя пухлощёкой веснушчатой девчонкой в белом
платье: юбка с оборками, чистый передник... И комья грязи, от
которых разлетаются брызги, пока соседские мальчишки весело
скалятся, а она глотает слёзы.
— ...о сотруднике Отдела, избитом до
полусмерти? Помилуйте. — Она выдержала тяжёлый взгляд. — Каким же
чудовищем вы меня видите?
Кажется, он впервые проиграл в
«гляделки», и Энесс с облегчением расправила плечи. Ещё секунда — и
она бы сдалась сама.
Присев на свободный стул, она
задумчиво крутила в пальцах ложку. Конечно, Дитрих ждал вопросов.
Проявлений «болезненного» любопытства. Но Энесс молчала.
— Вы можете кое-что пообещать?