— Возможно, мефрау. У нас каждый
день бывают сотни клиентов.
— Но Катарине — особенная! — Она
лукаво подмигнула. — Такую красавицу не просто забудешь. Если вы
ценитель искусства, то могли видеть её на сцене в «Маленстаде».
Потрясающий талант!..
Энесс готова была поклясться, что
официант согласно кивнёт, но вмешался Никлас. Достав из кармана
фотокарточку, он буквально сунул её под нос бедняге.
— Моя спутница хотела спросить:
видели здесь эту мефрау?
Тот перевёл обескураженный взгляд и
замялся:
— Может быть... Я правда не помню.
Простите, меня ждут другие заказы...
— Доволен? — Она отодвинула блюдо,
звякнув вилкой о край бокала. — Зачем было вмешиваться, да ещё с
этим...
— Сэкономил время. — Спрятав фото,
он ковырял котлеты тупым ножом.
Энесс хотелось зажмуриться. А ещё
лучше — заткнуть уши, чтобы не слышать металлического скрипа и
доносящейся из граммофона музыки.
— Сейчас вернусь, — бросила она,
поднимаясь из-за стола, и двинулась через просторный зал к
уборной.
Публика собралась пёстрая: от
степенно беседующих за чашкой кофе господ до шумной молодёжи,
отмечавшей торжество. Сама «Бригантина» была «промежуточным звеном»
— уже не просто кафе, но ещё не бьющая по глазам роскошь, на
которую хватает денег только у толстосумов. Картины на стенах,
написанные мастерами авангарда, увитые комнатным плющом перегородки
и слегка приглушённый свет — всё это создавало атмосферу если не
праздника, то уюта.
...А вот вода в умывальнике текла
ледяная. В приоткрытое окно задувал ветер, так что задерживаться в
дамской комнате Энесс не стала.
Её смутило одно: мужские голоса.
Глухая перебранка за дверью — там, где начинался короткий коридор,
ведущий к чёрному входу. Слов она не уловила, и это заставило
журналистку теснее прижаться к косяку. Благо, кроме неё в уборной
никого не было.
Голоса стали громче, а затем
оборвались — к разочарованию Энесс. Дверь, распахнувшись, едва не
припечатала её по носу: вошедшая девица бросила недоумённый взгляд.
Ну и пусть, оправдываться на ходу она не собиралась.
Энесс выскользнула за дверь и
свернула в злополучный коридор. Осторожно, стараясь не выдать себя
стуком каблуков, прошагала до поворота и остановилась у
загораживающей проход этажерки. Здесь, в небольшом тупике,
собрались некрашеные столы и сломанные стулья, что таращились в
тёмный потолок провалами на месте недостающих ножек. На одном
таком, удерживаясь чудом, сидел средних лет мужчина. Куда делся его
собеседник, Энесс не успела понять — тот поднял глаза.