— Не знаю! — Почти задыхаясь, он
хватал ртом воздух, изо всех сил пытаясь освободиться. — Клянусь,
ничего не знаю! Я к этому... никакого отношения...
Он закашлялся, когда Никлас ослабил
хватку, но уже в следующий миг тяжёлый удар прилетел торговцу в
ухо.
— Ты ей дурь толкал, ублюдок?
Говори!
— Никлас...
Он её не слышал. Или не хотел
слышать. Под руку подвернулся идеальный шанс выместить гнев. Однако
полуживой Рёзель, на которого градом сыпались тумаки, вряд ли
сумеет им помочь.
— Прекрати! — Она почти повисла у
него на локте. — Хватит! Мы так ничего не добьёмся. Только посмотри
на него... Доволен?
— Поделом. — Сухо сплюнув, Йонссен
отступил к окну.
Рёзель кое-как сел, прислонившись
спиной к стене. Достал из кармана платок, чтобы вытереть
подбородок. Губы тряслись.
— Я... Она приходила ко мне за
товаром. Дважды в месяц, по воскресеньям... последние полгода. Но
на прошлой неделе не пришла... Это всё, что я знаю.
— Где вы встречались? — Набор
дежурных вопросов Энесс знала на зубок. Жаль, что при ней не
оказалось блокнота и ручки.
— Обычно в «Бригантине»... Но как-то
раз она заходила сюда.
— Одна?
Он, поколебавшись, кивнул.
— Вы видели с ней мужчину? Богато
одет, хорош собой — возможно, при деньгах.
— Не помню такого.
— А если хорошенько
подумать?
Рёзель скорбно покачал головой. За
стеной раздался звук, похожий на стон.
— Это ещё что? — Никлас хмуро
уставился на дверь.
— Линдис. Он... безобидный, можете
сами посмотреть.
Никлас толкнул соседнюю дверь, и
Энесс его потеснила, с любопытством заглянув в полутёмную каморку.
На тонком матрасе лежал человек. Худой, нечёсаный, в одних штанах.
Лежал, свернувшись калачиком, да так, что лица почти не видно —
только острые рёбра вздымались под бледной кожей.
Он что-то бормотал себе под нос.
Шагнув ближе, Энесс различила череду несвязных слов.
— Не придёт... ни завтра, никогда...
больше ничего у меня... пить... — Его взгляд вдруг стал
осмысленным, упёршись в Энесс.
— Вернись к Рёзелю, — кивнула она
Никласу, — я принесу бедняге воды.
С трудом протиснувшись в кухню,
журналистка зажгла свет и зажмурилась. От увиденного здесь
беспорядка ей стало физически больно. Вода в заброшенном доме не
текла. Сполоснув кружку водой из бутылки и наполнив её до краёв,
Энесс вернулась к Линдису. То, что он давно «сидел» на пыли, было
ясно даже слепому.