- Это символ мечника.
Глаза Кьяры заблестели любопытством.
- Откуда он у тебя? Это твоего отца?
Рэн хмыкнул.
- Сильно сомневаюсь, что он позволил бы мне носить свой
медальон. Это мой.
Кьяра удивлённо взглянула на мальчика, а затем вдруг
рассмеялась.
- Я тебе почти поверила! Но быть такого не может, чтобы ты – и
мечник.
Он равнодушно пожал плечами.
- Как знать. Всегда случается что-то, чего мы не
ожидаем.
Девочка покачала головой.
Путь каравана пролегал дальше, через всю холмистую долину,
которая, казалось бы, тянулась от края до края и ей не было видно
конца. Очень быстро Рэну наскучило смотреть на однообразные
возвышенности, сменяющиеся поросшими травой равнинными участками, и
мальчик принялся медитировать.
- Осторожно, ещё свалишься! – предупредила его Кьяра, но Рэн
лишь фыркнул в ответ. Он прекрасно чувствовал своё тело и пони, что
вёз его, и был уверен, что сможет уловить момент, если что-то
пойдёт не так.
Медитация позволила ему сократить время и привести в порядок
собственный разум. Знания, перенятые от Узефа, Яррэ, Лиса и Кьяры
теперь аккуратно заняли положенное им место, и Рэн почувствовал
некоторое облегчение.
Ночь снова прошла спокойно, но в воздухе мальчику почудилась
некая тревога, неосязаемым полотном повисшая над караваном,
вставшим на ночлег. Лис, проходивший мимо, выглядел ещё более
нервным и дёрганным, чем с утра, и Рэн понял, что не ошибся в своих
ощущениях. Что-то надвигалось.
Мальчику вспомнились видения, Эйнфар, боровшийся со Скверной, и
его слова о грозящей миру опасности. Что, если мерзость, способная
поглотить мироздание, уже подобралась так близко?
Нет. Слишком рано. У него ещё есть время, чтобы во всём
разобраться. Лет десять, может, пятнадцать. Вряд ли больше, но и
это уже немало.
К назначенному сроку Рэн должен стать самым сильным человеком на
Канносе.
Весь следующий день они снова ехали по тем же местам, и мальчик
невольно вспомнил разнообразие лесов и долин, пролегавших на
востоке. Тогда они казались изрядно надоевшими, но теперь он не
отказался бы вновь увидеть смешанный лес, пройтись по мягкой
пружинящей хвое, вдохнуть запах, мигом наполняющий тело
лёгкостью.
К вечеру караван, наконец, покинул холмистую равнину и выбрался
на прибрежный тракт. Едва увидев море, Рэн сначала не поверил своим
глазам: перед ним оказалась серая зеркальная гладь, без единой
волны – ветра не было. Воздух сразу наполнился свежестью, а в душе
возникло желание спрыгнуть и побежать, нырнуть с разбегу,
перекатываться на волнах, наслаждаясь тишиной и покоем.