Он не знал.
Его сознание покачивалось на волнах этой боли, то погружаясь в
пучину, граничащую с полным безумием, то выныривая, чтобы вдохнуть,
перевести дыхание, попытаться не кричать, не чувствовать.
Забыть.
И он забыл.
Когда берег перестал омываться водой, сознание обрело
целостность, материализовалось в виде мальчика лет десяти, с
двухцветными, чёрно-белыми волосами и бордового оттенка глазами.
Мальчик постоял, непонимающе глядя на песок под ногами, на спокойно
шелестящее море, изредка облизывающее ступни, на небо, подёрнутое
серой плёнкой надвигающейся грозы.
Затем развернулся и направился прочь.
Впрочем, далеко он не ушёл. Шагов двести по прямой привели
мальчика к точно такому же берегу, правда, по пути он наткнулся на
одно-единственное дерево, высокое, шириной в три обхвата, на вид
очень старое.
Он оказался на острове, со всех сторон окружённом водой. Остров
был маленький, из всей растительности на нём имелась лишь короткая
трава, словно не сумевшая определиться: расти или нет, и то самое
дерево. И камни на берегу.
Мальчик вздохнул и уселся под деревом, задумчиво взглянул на
море. Он чувствовал, что должен был помнить что-то важное, но
забыл, испугавшись боли. Сдавшись ей. Потеряв себя.
Шло время. День сменился ночью, наступил новый день, за ним ещё
один и ещё… Мальчик всё так же неподвижно сидел под деревом,
смотрел на море, и пытался понять: кто он и что делает в этом
мире.
Он не испытывал ни жажду, ни голод. Всего лишь желание понять.
И, в конце концов, пришёл к медитации.
Прикрыв глаза, он сравнял сердечный ритм с окружающим миром,
слился с ним, перестал быть собой. Он дышал. И слушал. Слушал
природу, искал в ней ответы.
Но находил только новые вопросы.
Так продолжалось очень долго. Ещё одну вечность. Из всех чувств,
что мальчик сумел в себе пробудить, остались лишь скука и
спокойствие. Он не понимал, что делать и как выбраться отсюда, но
откуда-то изнутри пришло озарение: нужно лишь ждать.
Мальчик ждал.
Пока однажды мировая ткань не набухла, потяжелела под давлением
чего-то весомого, способного разорвать её. Пространство задрожало,
словно лист на ветру, поплыло, исказилось – и оказалось разрезано
изнутри сияющим мечом с матово-серым лезвием и простой черной
рукоятью.
Вслед за клинком сквозь прореху на остров шагнул мужчина.
Высокий, с резкими чертами лица и тёмно-карими глазами, он
внимательно осмотрелся, после чего, хмыкнув, подошёл к
мальчику.