- Ляу, успокойся. – Я положил на ее мягкое плечико руку.
Кошка вздрогнула, повернулась ко мне и уткнулась мокрым носом в
шею.
- Мне кажется, что мы попали в магазин, где продают живых
млекопитающих. У нас так рыбы продаются.
- У нас тоже. Что, клиенты подходили?
- Не знаю, всякие плавают. А этот уже давно лупит в стенку,
чтобы мы проснулись. Хочет показать товар лицом.
- Что ты сразу о грустном. Может он поговорить хочет?
- Ага, ты много с
рыбами разговаривал?
- На рыбалке
бывало.
- Они нас съедят. –
Ляу снова упала на меня. – Я хочу, чтобы они меня убили, прежде,
чем начнут вынимать внутренности.
- Давай, скажем, что
мы ядовитые. Даю гарантию, что прежде они таких, как мы не
видели.
- Скажи. Еще скажи,
что ты их бог, может, поверят?
- Эх, был бы у меня
телефон, можно было бы разыграть представление. – Стук в стекло
меня достал. Я развернулся в сторону губастой рыбы и крикнул. – Ты,
придурок чешуйчатый, по башке своей постучи!
Рыба замерла,
прекратив стучать.
- Спасибо.
- Он что, понял? –
Удивилась кошка.
- Если у него в башке
есть хоть капля мозгов, то должен.
А-а-а, у-у-у, тьфу!
Тьфу! – Змей зашевелился, сплевывая с языка прилипший песок. – Меня
били по голове?
- Если ты видишь, то
же, что и мы, то будь спокоен.
- Я вижу, вижу… – Змей
попытался замереть, но его все равно водило вокруг оси, как
пьяного, – рыб?
- Точно. Разумных рыб,
как ты и предполагал.
- Надо было
предположить разумных бабочек. – Змей безвольно уронил тело на
песок.
Кажется, он снова
провалился в энергосберегающий анабиоз. За то время, что я
отвлекался на разговоры с товарищами по несчастью, к аэрариуму
подплыли несколько рыб. Все они были похожи друг на друга как две
капли воды. Может быть, размеры были немного разными, но на мой
человеческий взгляд я замечал это, только если рыбы находились
рядом друг с другом. Самым бросающимся в глаза отличием был широкий
ирокез-плавник, начинающийся между глаз и доходящий до середины
туловища.
- Кто вы?
Внезапный вопрос
заставил меня подпрыгнуть на месте.
- Откуда вы? Цель
вашего нахождения здесь?
Формулировать так
вопрос могли только существа при «исполнении». Вряд ли бы продавцы
живой еды сподобились до разговоров с ней. Это было уже хорошо.
Значит, признаки нашего интеллекта не остались незамеченными. Нужно
было срочно придумать правдоподобную историю, чтобы не только
остаться в живых, но и получить гарантии неприкосновенности.