- Я? – Почему-то в
этих обстоятельствах мне не захотелось называть свое имя, данное
родителями. – Жора. – Представился я.
- Жора-обжора. Очень
приятно.
Мы пожали друг другу
руки. Только сейчас я внимательно рассмотрел человека, так неудачно
пересекшего мне дорогу. Вольдемар, одетый в мой чехол, был смешон.
Я представил его в обычной одежде, но почему-то ощущение, что он
будет смешон и в ней осталось. Кажется, дело было в его глазах. Они
выражали какую-то гипертрофированную несерьезность. В матерном
языке есть отличный синоним слову оболтус. Так вот, он был самым
натуральным оболтусом в матерном смысле. Несмотря на свой возраст,
который я оценил в тридцать-тридцать два, его глаза выглядели лет
на десять, в лучшем случае.
- Ну, что Жорж, пора
идтить. – Вольдемар подскочил на месте, и притопнул, будто от
нетерпения, как застоявшийся конь.
- Пошли, раз надо.
Я сделал шаг и
оступился. Нога, в которую меня кольнуло местное животное,
онемела.
- Что? – Вольдемар
глянул на меня подозрительно.
- Кажется, эта колючка
была ядовитой?
- Черт! – Мой спутник
нервно забегал вокруг меня. – Прибить тебя, чтобы не достался
живым? Что? – Он уловил страх в моих глазах. – Еще спасибо скажешь.
Чего сразу не отсосал-то яд?
- Я не знал, что она ядовитая?
- Не знал он. Надо понимать, что мы из другого мира и местный
может быть для нас очень опасен из-за низкой резистентности нашего
иммунитета к чужой заразе. В другой раз, если выживешь, когда тебя
кто-то ужалит, укусит или плюнет в глаз, сразу отсасываешь. В
смысле, яд.
- Как из глаза-то?
- Попросишь кого-нибудь, если жить хочется. Ну-ка, сделай
шаг.
Я оперся на больную ногу. Она была словно не моя, как протез.
Быстро подставил здоровую, чтобы не упасть.
- Ясно. – Вольдемар упер руки в боки, отчего чехол растопырился
в стороны колокольчиком. – Надо искать транспорт.
- Я могу потихоньку идти.
- С такой скоростью, мы попадем только в одно место, на эшафот.
Оставайся здесь, я скоро верну…
Вольдемар исчез, не успев договорить. Только что стоял передо
мной и, сделав незаметное движение, растворился в воздухе, будто
его и не было. Я огляделся. Серая каменная полупустыня от горизонта
до горизонта. Жаркий ветер неспешно полировал ее камни и скудную
растительность. Мне стало страшно. А что если, меня оставили здесь
навсегда. Одного в неизвестном месте, из которого живым мне не
выбраться. Паника заставила меня бессмысленно метаться. В моем
состоянии это было похоже на неловкие ковыляния одноногого пирата
по палубе в сильную качку. Я даже упал. Мое лицо оказалось рядом с
животным, похожим на колючку. Это подействовало отрезвляюще. Не
хватало, чтобы меня укусили в лицо. Если оно онемеет вместе с
языком и мозгом, меня можно будет смело бросать здесь на произвол
судьбы.