— Это я и так поняла, — снисходительно
заметила Мэй. — Не ты один. Вокруг полно таких
ребят, но что-то я не слышала от них
о запрете на кофе.
— Негласно, но существует.
Объяснять, что запрет касался не всех, а лишь самых
серьёзных уровней работы -означало перевести разговор
в опасное русло. Не объяснять же, что
он разыскиваемый угонщик! Но лгать с первых минут
знакомства так не хотелось...
На счастье, Мэй оказалась мудрой и деликатной
и особо не стала расспрашивать. Иногда она посматривала
на Такедо с лёгкой улыбкой, будто бы о чем-то
подозревала, но говорили они этом совсем об иных вещах.
Они были как старые знакомые, встретившиеся после долгой разлуки.
Хотя Такедо ни на минуту не забывал
об осторожности, в остальном ему было очень легко
с этой девушкой... Уже в тот вечер какая-то часть его
поняла, что Мэй будет рядом с ним. Эта встреча показалась
бесценным подарком на фоне корысти и безразличия, давно
поглотивших общество.
Что значил в современном мире поцелуй? Ничего, лишь ритуал,
короткую прелюдию, которым можно было обозначить многое:
от дружбы до истинной любви. Но, тот самый,
их первый поцелуй Хисаиши хорошо запомнил. В тот вечер
что-то заставило его изменить своим принципам —
он никогда не сокращал дистанцию с женщинами так
быстро. Впрочем те, с кем Такедо иногда встречался,
не вызывали в нём желания вообще поговорить
о чём-либо.
Но в этот раз всё было иначе. Когда он осторожно
коснулся лица Мэй — просто не смог удержаться, хотя
и не собирался позволять себе больше — она
настороженно замерла, словно пугливая птица. Девушка
не шевельнулась, молча посмотрела ему в глаза. Такедо
пропустил сквозь пальцы её волосы цвета тумана — даже
более мягкие, чем он представлял, а потом... Нежность
мягких губ Мэй с лёгким привкусом кофе — плен,
из которого не хотелось вырываться... ловушка,
возможно... или родной дом, которого никогда прежде
не было?
После он сбивчиво прошептал извинения за свою
дерзость, но Мэй прервала его новым поцелуем. Тепло, которое
оба долго искали, заставило дышать сбивчиво и рвано, крепче
обнимаясь, сплетаясь лианами вокруг древних стволов, стремящихся
врасти друг в друга, чтобы никогда не отпускать.
Их жизни приобретали новый смысл и ценности.
Неприятный тяжёлый разговор состоялся у них только после
нескольких месяцев знакомства. Мэй тогда уже стала неотъемлемой
частью жизни Такедо, частью него самого — той, без которой
он не представлял себя и удивлялся, что как-то
обходился раньше. Оставался последний барьер, преодолеть который
он не мог: Такедо хотел доверять Мэй без остатка,
но профессиональная осторожность делала своё дело. Каждый раз,
когда предстояло погружение в Сеть, он просил Мэй уйти.
Девушка печалилась, но не настаивала.