которую одобрили боги.
Дареш хотел обозначить серьезное положение Лелианы первым танцем с ней. Тогда бы
никто не смел над ней насмехаться, поостерёгся бы ссориться с пятым генералом. Но я не
без удовольствия поломала им игру.
Дареш протащил меня через весь зал и с наслаждением сомкнул лапищи на моей спине.
Потом, правда, опомнился, крепко взял мою руку и вполне пристойно повёл в свадебном
танце Узра, который дался мне с лёгкостью дыхания. Эйвери заучила его назубок в
надежде, что Дареш полюбит её, ну а я в своё время использовала танцы как один из
способов снять стресс.
— Ты перешла все границы, маленькая дрянь, — ласково шепнул муж на одном из па. —
Смотри, как бы не пришлось тебе пожалеть.
Я с наслаждением выгнулась у него в руках:
— Два раза не умирают, дорогой.
В ледяном золоте глаз плеснуло опасным безумием, и я невольно насторожилась. Из
скудных остатков памяти, доставшихся мне от Эйвери, я наскоро складывала печальную
клиническую картину её отношений с жестоким женихом. А теперь и мужем.
Жестокость, унижения, лишения. Три кита, на которых базировалась самоуверенность
Дареша. Особенные мучения Эйвери доставляло видеть, насколько нежен тот с Лелианой,
которую задаривает жемчугом и мехами, которой выискивает редкие артефакты, для
которой загоняет зверя на императорской охоте.
Лично я, в отличие от Эйвери, придерживалась прямо противоположной точки зрения.
Сорок лет на свете живу. Жестокий всегда жесток, вот чему научил меня опыт.
Лишившись девочки для битья в виде Эйвери, он очень быстро станет жесток и с Лети.
Мой взгляд невольно скользнул по танцующим парам, пока не отыскал бумажно-тонкую
фигурку моей соперницы, одиноко подпирающей стену. О… Если бы взгляды имели силу
и вес, меня бы уже пронзили тысяч клинков. Глупая Лети действительно меня ненавидела.
— Ты стала очень смелая… — задумчиво сказал муж, сдавив мне ручищей талию. — Это
нехорошо.
Он резко остановился прямо посреди танца, окинув взглядом залу, и резко произнёс:
— Мы желаем принять дары. Но перед этим моя жена готова сказать своё слово.
Уже без всяких экивоков он буквально проволок меня обратно к панке, откуда, к счастью,
убрали блюдо с личинками, силой усадив рядом. В груди у меня шевельнулось тяжёлое
беспокойство.