В группе аспирантов Лаборатории спортивной физиологии мышечной системы профессора Гогули их было пятеро: сам мастер единоборств Антон Сырников, второй – сложенный как молодой античный бог пятиборец Максим Довганюк, и с ними три аспирантки. Первая – высокая, смешливая и глуповатая волейболистка Маша, вторая – молчаливая и склонная к чёрному юмору пловчиха Майя с непомерно широкими плечами и узким тазом, а также миниатюрная, сухонькая, со старообразным сухим личиком Бенджамина Баттона молдованка Марика из-под Кишинёва с нелепой стрижкой под мальчика, постоянно взмахивающая своими костлявыми загорелыми руками, прочерченными стрелами тонких сухожилий. Марика легко пробегала марафон на нормативы мастера спорта и была кандидатом в сборную республики. Из всех пятерых по-настоящему склонен к науке был только Сырников, остальные же с трудом продирались через дебри АТФ, креатин фосфата, дыхательного цикла клетки и дистресса.
В тот слякотный сентябрьский день отмечали удачную предзащиту кандидатской диссертации Довганюка. Сначала пили молдавское вино из 12-литровой пластиковой канистры, привезенное Марикой из родного совхоза. Вино, особенно мужчинам, казалось водянистым и не забористым. Но выпитое в конце концов возымело действие. Девушки одновременно отключились через два три и напоминали бледных поверженных валькирий, павших на поле боя промеж удивлённых ратников. На это молодой учёный Сырников справедливо заметил, что вид спорта, похоже, не влияет на скорость наступления и глубину алкогольного сна. Спортсменок пришлось разнести по комнатам и если Марику было нести легко, она было компактной, легко складывалась, и не имела выступающих частей тела, то двухметровая Маша доставила хлопот, поскольку вписать в повороты её было трудно. Майя дошла, а скорее доплыла сама, не осознавая, где находится – на суше или в бассейне.
Казалось, что пора прекращать праздник, но Довганюк достал 250 – граммовый пузырёк спирта, которым его снабжала застенчивая лаборантка Женя, имевшая на Макса виды, и они с Антоном выпили его почти весь на двоих, разведя водой два к одному. Точнее, Сырников выпил граммов сто пятьдесят смеси, остальное – Довганюк.
Наконец, наступила та стадия опьянения, когда внешняя реальность перестаёт иметь значение, а слышны только шумы далёкого аэропорта в голове: то рёв самолётных двигателей, то стрёкот вертолётных винтов. Внезапно и Максим встал и вышел в коридор, ничего не сказав товарищу, видимо, объявили посадку на рейс. Сырников послушал гул взлетающего в голове ТУ-134 и задремал, привалившись спиной к голой стене, на которую был приклеен обшарпанный плакат «Bad Boys Blue».