Он со скрытым отвращением переводил взгляд с одного прибывшего в город на другого. С женщины, нервно дёргающей руку упёртого сына, не желавшего идти с ней, на мужчину, достающего полупустую бутылку из сумки, чтобы сделать ещё глоток. С молодого парня, кокетничающего со старой дамой, носящей на шее дорогое колье, на девушку, подмигивающую носильщику, пока её муж расплачивался с ним. Его взгляд блуждал так среди этой толпы, пока вдруг не замер, заметив незнакомую девушку, которая, высунувшись из вагона, аккуратно посмотрела вниз на ступеньки и, крепко держась за стальные поручни, начала осторожно спускаться к перрону.
Порохов знал, что не имел права поддаваться подобным заинтересованностям, которые лишь мутили разум, но что-то внутри вынуждало его не переставать наблюдать за ней, не позволяло ни на мгновение опомниться. Он вообще перестал что-либо замечать и чувствовать, кроме опьяняющего оцепенения. Лишь порабощающее любопытство теперь правило бал.
Девушка уже успела обеими ногами коснуться земли и даже сделать несколько шагов, но Порохову казалось, что она парит над белоснежной поверхностью. Она приближаясь к нему так близко, что он начинал слепнуть, смотря в её голубые глаза, которые словно светились. И блеск этот был ярче, чем даже утренние лучи, стыдливо спрятавшие своё померкшее сияние. Он был уверен, что именно та девушка и освещала это лишённое иного источника жизни утро. Свежесть, которой только что наслаждался молодой человек, вдруг стала лишним воздушным загрязнением. Эта девушка была источником всего кислорода, который только могла позволить уместить в себе невидимая оболочка планеты.
«Что за глупости?» – внезапно раздалось в голове Порохова.
Он хотел было ударить себя по щеке, чтобы очнуться, но услышал сквозь свои раздумья голос Мастера:
– …и я думаю, нам пора бы выдвигаться.
– Да, пойдёмте, экипаж ждёт нас там.
Два не похожих на остальных людей человека, но безупречно исчезающих в толпе, если это было нужно, отдалялись от поезда, который собирался вот-вот вновь отправиться в путь, рассекая девственные утренние завалы снега. Из-за угла уже стала виднеться пассажирская повозка со скучающим на козлах кучером. Но не тем кучером, что вонзил нож в тело того, кому некогда был верным слугой.
– После сибирских степей сложно будет привыкнуть вновь к нашей погоде, – размышлял Мастер. – У нас-то, кажется, можно в одной рубахе по улицам расхаживать.