За ковром частного сектора стояли, выглядевшие, благодаря контрасту, исполинами, десятиэтажные дома. Они словно выросли плотной стеной вокруг маленьких домиков, и если бы эти домики с улочками и прочими мелочами были бы морем, то эти дома служили бы дамбой, которая не дала бы им расплыться и унестись бурным потоком вглубь района. А над всем этим было небо, сегодня это было голубое вечернее осеннее небо. Бездонное, холодное и теплое одновременно, оно больше принадлежало парку, нежели городу или даже самому себе. В данный момент небо было тем самым отрезанным куском пирога, из-за которого многие вещи кажутся незавершенными, но здесь этот кусок находился на своем месте, делая открывающийся вид завершенным и выделяя Парк из десятков других городских мест отдыха.
По другую сторону от лавочки находился уходящий вверх склон с такими же редкими деревьями и пожелтевшей травой, на которой лежали неубранные опавшие листья, возвещавшие всем, что уже совсем скоро осень смоет летнее тепло с паркового асфальта своими холодными и чистыми дождями. До вершины холма, на которой и находилась значительная часть парка, было совсем немного, и при желании даже человек в возрасте мог без труда подняться наверх, не доходя до удобной лестницы. Но таких желаний обычно ни у кого не возникало, травы, по которой можно было походить, и деревьев, к которым можно было прикоснуться, хватало в избытке. Но был лишь один-единственный штрих, который отличал вершину этого склона, пожалуй, как бы громко это не звучало, от всего парка – и этим штрихом был дуб. Огромный, ветвистый и раскидистый, он рос на вершине холма, наверное, уже ни одну сотню лет, необхватным стволом уходя под самое небо и возвышаясь над всем парком, а может быть и городом, подобно царю, стоящему над своими подданными. Видя его, а это трудно сделать, когда ты просто идешь и не хочешь ничего видеть кроме своей дороги, сразу же хотелось подойти к дереву, посмотреть на этого великана вблизи, прикоснуться к огрубевшей коре и убедиться, что он не иллюзия, а настоящий.
Старик погладил себя по волосам и посмотрел вдаль. Сидя на этой лавочке, он никогда не уставал смотреть вдаль, стараясь разглядеть что-то новое, что-то важное, что поможет ему выбрать правильное решение или сделать тот важный шаг, которого так не хватает в жизни. Сейчас мужчина уже понимал, что ему нужно сделать этот шаг вперед, чтобы идти дальше, именно для этого он и здесь, в парке, сидит на скамейке и смотрит вдаль, а в голове уже начинают роиться мысли, выдергивая из глубин памяти обрывистые воспоминания. Сколько у него было важных шагов в жизни? Не перечесть. Или наоборот. Он закрыл глаза, чтобы картинки воспоминаний были более яркими, и начал вспоминать шаг за шагом, от начала жизни и до самого вечера, когда он сидел на скамейке.