Мать узнала. Не вытерпев того, что её дочь способна на добрые поступки, она изуродовала мои ноги ударами ремня.
Каждый удар отпечатался в моём сознании, ремень хлестал беспощадно и бесконечно долго. Было больно. Жгло везде. Я помню её крики злости, помню свой страх. До сих пор смотря на неё, вспоминаю обиженную шестилетнюю девочку.
В тот день я пролила столько слёз, сколько, наверно, не пролила и за всю мою оставшуюся жизнь.
Но на этом безумная женщина не остановилась: выбежав на улицу с окровавленным ремнём, она с сумасшедшим блеском в глазах бегала по всей улице в поиске того котёнка, я умоляла оставить его, пощадить. Но тут пришёл отец – единственный человек, которого я боялась больше матери. Он взял меня в охапку, давая молчаливое согласие на совершение ужаснейшего преступления.
Мать нашла котёнка: он забился в уголок, чувствуя приближающуюся угрозу, с крыльца дома я видела, как он боялся, я чувствовала всю его сущность. Но не могла ничем помочь.
Она схватила его за шкирку. Котёнок брыкался, мяукал, но никто его не слышал. Никто, кроме меня.
В одной её руке – ремень со следами моей крови, в другой – беззащитный котенок.
Слёзы непроизвольно побежали по моим щекам от внезапного осознания происходящего. Волосы прилипли к лицу, было больно. Я рыдала со всей искренностью ребёнка, и даже отец не мог сдержать мои резкие движения в истерике.
Теперь брыкался не только он, вместе с ним дёргалась и я. Его держала мать, меня – отец.
Она размахнулась с ремнём в руке и нанесла удар. Крик на всю улицу оглушил меня. Теперь он не дёргался, а лишь беспомощно висел в маминой руке. Она грубо держала его за шкирку, хищными глазами смотрела на меня, мол, видишь, ты не имеешь права любить, я убью всё, что дарит тебе хоть малую радость.
Я кричала, вырывалась, но хватка отца крепла словно сталь. Слезы обжигали, но помочь не могли.
Ещё удар. Он дернулся. Кровь капала на землю вместе с комочками рыжей шерсти. Я лишь смотрела на всё это, время остановилось, хотелось умереть вместе с ним.
Удар.
Последний.
Жалобное мяу.
И смерть.
Вместе с ним тогда умерла светлая я, на свет родилась новая – жестокая, не способная любить.
***
– Чего тебе? – задаёт вопрос продавщица-бабулька, хотя и назвать её так сложно. Ни морщинки на лице, я бы и не дала ей даже сорока. Единственный её недостаток – лишний вес, значит, не такой уж она и ангелочек. Недостатки просто так не появляются, все это – последствия отрицательных поступков.