Пристав только рукой махнул: раз желаете тратить время зря – ваше дело. Мешать не посмеем. Хотя не счел нужным посторониться. Пушкину была видна часть гостиной. Он спросил, что случилось.
– Анна Васильевна наша скончалась, – ответил Нефедьев. Намекая, что сыску тут делать нечего.
Пушкин не имел чести знать Анну Васильевну. Мало ли Анн Васильевн в Москве водится. Всех не сосчитать.
– Терновская Анна Васильевна, – сказал пристав таким тоном, будто не знать эту даму было верхом неприличия.
Приличия порой чужды сыску. Все еще сдерживаемый в прихожей, что пристава не смущало, Пушкин попросил рассказать о погибшей.
– Наша милая Анна Васильевна, такая мудрая и рассудительная, добрая, отзывчивая, жила в своем доме, вот в этом, где и скончалась, – повторил Нефедьев вердикт, коварное слово «погибшая» игнорируя. – Чудесная была женщина. Нам будет ее не хватать. Чистая душа…
Если пристав с такой теплотой отзывается о почившей даме, то не надо питать иллюзий, что между ними были дела сердечные. Хотя нельзя исключать. Скорее всего, Нефедьева печалит потеря коммерческой выгоды, какую приносят приставу местные купцы. Вот только по размеру дома и виду прихожей трудно предположить, что Терновская была купчихой.
– Имела торговлю или домовладение? – спросил Пушкин.
– Нет, жила с капитала.
Московских рантье, которых становилось все больше, приставы еще не научились «обстригать». Неужели в самом деле Нефедьев к ней не равнодушен?
Пушкину надоело, что его держат в прихожей, как посыльного, он попросил пройти. Нефедьев подвинулся с большой неохотой.
В гостиной замерло время. Именно так обставлять квартиру диктовала мода шестидесятых годов. Много плюша, много горшков с цветами, вышитые салфетки, тяжелые шторы на окнах, массивный буфет размером с домик путевого смотрителя, множество фотографий и картин на стенах. Пушкин невольно обратил внимание на старый багет рам. Из общего стиля выделялся новый рабочий столик с многоярусной этажеркой, отделения которой были плотно забиты бумагой и конвертами. Причем из них торчали разноцветные закладки. Как в системном каталоге библиотеки.
Посреди гостиной, на ковре, в котором с трудом можно узнать персидское плетение, стоял круглый обеденный стол, покрытый чистой скатертью. На нем стояли чайный набор и небольшой, на два чайника, серебряный самовар.