Услышал симфонию моторов, кранов, –
От звона металла до «дизель» тонов;
Увидел и нас в Отделе Контроля,
Литаврам отводились в эпилоге роли.
При мне завершилось строительство МИКа,
Гиганта машинного в степи великой.
Ты говоришь «Байконур», «Тюра-Там»,
Я этим селеньям предпочтенья не дам:
Тюра-Там для меня лишь дембель и воля,
В Байконуре же не был, не вкушал его соли.
Мы служили в степи на квадратах, «Площадках»,
Наша – 119… На ладони моей есть её складка.
Площадку «Один» представлял Космодром,
Кто тут главный в округе – утверждал его гром.
Гром победный, рокоча, катил по планете,
Возвращаясь сюда в виде сводок в газете.
По мне, «Площадка Один» и есть Пуп Земли,
С него в ближний космос пошли корабли.
Не с Байконура, а с «Первой» «поехала» слава.
Я кирпичик ее. У меня на ладони алиби право!
А теперь расскажи, как меня ты нашёл?
Уверен, твой детектив моего превзошёл.
– Увы, детектива, к сожалению, нет.
Коля, тебя по заявке нашёл Интернет.
Небесная сеть, зачерпнув, без труда,
Как рыбку, подняла из мирского пруда.
Космос – око и связь, вездесущий повсюду,
В миру помогает сблизится люду.
За Площадку хвалю. Безупречный твой довод
Сможет со временем дать картографам повод
Переименовать её, как пункт населенный,
К примеру, в «Дром Первый» в просторы Вселенной.
Дром – редкое слово, по значению порт,
Оно в сочетаньях «аэродром», «аэропорт».
Словом, старик, я рад, что ты с нами,
Толковыми радуй нас и дальше речами.
Сядь рядом с Фарходом и компьютер включи,
Похоже, новосёлы твои пекут калачи.
Друзья, кресло «десятое» оставим для дамы,
Уважим её. Скоро она предстанет пред нами.
Кресло «одиннадцать» по стрелке вверх –
Гостю монгольскому. Выходи на свет, Энх.
Знаю, ты любитель держаться в тени,
Сейчас не тот случай, меня извини…
Идёт представление через званья, заслуги,
Круг хочет знать, какие они у монгольского друга?
Я тебе помогу, и начну с самой ранней,
На мой взгляд, показательной, по мере крайней.
Друзья, гость перевёл «Тихий Дон» на – монгольский.
И хотя роман раньше зазвучал по-японски,
И на ста языках, в большинстве зарубежных,
Судьба звёздных книг такова неизбежно,
Заслуга Энха, тем не менее, весома,
Об этом говорила пресса Монголии дома,
Мол, российские степи на их степи похожи,
Что русские нравы с монгольскими схожи,
Что Энх не из робких, настоящий храбрец,
Перевёл чудо-книгу, стало быть, удалец!