– Да, все ништяк. Девчонка огонь, талантлива, весела. Поет в ресторанах, голосище! Балдею от нее.
– Но? Есть какое-то «но»? – автобус стоял в пробке целую вечность, скрывая пронзительный взгляд Алены.
– Да, понимаешь, как только доходит… ну ты понимаешь… – мой друг виновато осмотрелся, – так возникает ступор. – Автобус отъехал, и там не было никого. Жить становится веселее. Но сомнений не было: послание на авто – привет от извергнувшейся больной любовью Алены. Этот Везувий пока только обдал пеплом. Скоро будут грохот, взрывы, землетрясения и уничтожающая тягучая масса злости.
– Главное, что это «но» – не член гермафродита. Ладно, не слушай меня, это деликатная тема. Но стесняться ее нечего. Когда наедине с собой остаешься, бывают сбои?
– Нет!
– Тогда ты здоров и пить ничего не нужно. Так бывает. Мы неосознанно продолжаем относиться с опаской к, по сути, постороннему человеку, не доверяем. И оттого «черепашка не покидает свой домик». Ты не знаешь наверняка, как она отреагирует на тебя, теперь уже в новом обличье Калигулы в ее постели. И сомневаться в своих силах естественно, особенно когда девочка очень нравится. Еще сомнения из-за здоровья, разумеется ее, ведь в своем-то мы всегда уверены. И это тоже норма.
– Так что делать?
– Ничего. Просто занимайтесь тем, чем занимались раньше: смотрите кино, читайте, разговаривайте, но только голые. Поверь, девчата так же стесняются себя, как и мы. Так что свои недостатки перекроешь ее изъянами. После пары дней такой терапии перестанете обращать внимание на моральные барьеры и будете прямо на улице друг друга дониматься. И сдайте анализы.
– Еще вот такая штука меня смущает. Она не спрашивает про защиту и сама не предлагает. Как с этим быть?
– Бросай эту прошмандовку и найди себе бабушку с другими принципами! – мне было весело.
– А если серьезно?
– Тогда понятна твоя неуверенность. Поговори, объясни, что тебя беспокоит, не дура, втянется в диалог. Ну а если дура, то не мучь себя и говори ей «прощай». Давай, расскажешь, как все прошло.
Игорь пошел к остальным в курилку, оставив меня наедине с собой.
Мэрилин послушно стояла в родственном кругу, среди семейных философов и домашних бихевиористов, внимательно слушала неизбежный разговор о высших силах и природе вещей. Такие разговоры начинаются в состоянии белой горячки, усугубленной маразмом. Мэрилин нужно спасать!