Боль пронзила руку и Корке застонал.
– Я ждала этой минуты с самого рождения. И вот ты передо мной. Казалось бы, чего проще – и желанней, – перерубить тебе шею? Но я не могу этого сделать. Не могу! Проклятие!
– У меня в рюкзаке, – слова довались Корке с трудом, но он старался не подавать виду. – Есть чем перевязать рану. Я сейчас сниму его, а ты пока насобирай дров.
– Что? – от удивления Зора вытянулась в лице.
– Дров, говорю, насобирай. У меня пара лучин осталось в заначке, костер разведем. Чаю вскипятим. Знатный травяной сбор у меня имеется. В любую стужу согреет.
Не зная, что ответить на такую наглость, Зора лишь моргнула глазами.
«Какие красивые», – отметил про себя старик и сердце разлилось какой-то горячей беспричинной радостью. Поторопил:
– Ну, давай, чего замерла? Вон там сугроб, видишь? Наверняка куст. Капнуть два раза – и дрова будут. Сходи, пожалуйста. Да не переживай ты так, убежать далеко с такой раной я все равно от тебя не смогу. А так чаю попьем, ноги совсем занемели. Да и ты, я погляжу, замерзла, нос совсем синий.
…Костер развели в небольшой низине, укрывшись от ветра. Корке растопил снега, не скупясь бросил добротную горсть заварки в кружку.
– На, пей, – протянул девочке.
Та сморщила носик.
– Отравить решил, старый?
Корке улыбнулся.
– Что ж я, по-твоему, отраву с собой всегда ношу? Вот смотри, если не веришь, – старик, с удовольствием покряхтывая и с присвистом швыркая, отпил из кружки несколько глотков горячего крепкого чаю.
– Ух! – крякнул в кулак. – Знатно заварился. Ну, будешь?
Зора с подозрением приняла кружку. Грея руки об глиняные бока, опасливо отпила. Не смогла сдержаться, произнесла:
– Да, и в самом деле хорош. Согревает.
– Ну, а я что говорил? – старик улыбнулся.
Они сидели молча, не зная какие подходящие слова найти друг для друга. Корке как мог держался, но боль в плече прошивала так, что он не вытерпел и сквозь зубы закряхтел, пытаясь подавить крик. Зора глянула на него, нехотя произнесла:
– Давай, помогу.
Корке замотал головой, но Зора не стала даже и слушать его, подсела ближе, на удивление крепкой рукой усадила на место попытавшегося слинять старика.
– Надо вынуть, иначе ничего хорошего не жди. В кость не вошла, только в мягкие ткани.
Корке притих, ссутулился, покорно дал себя осмотреть, морщась от боли.