Бараки четвёртого участка располагались ровными рядами. Действительно, в одном из бараков нашлась комната, которая никому не принадлежала. Антон понимал, что Погребняк – это не тот человек, который оставляет следы. «Неужели он попросил помощника?, – думал Антон, пытаясь понять произошедшие события, – или ему навязали стажёра?». Случайный человек не вписывался в эти рассуждения – появившийся мог быть только человеком из ЦЦ. Задать напрямую вопрос в Центр было невозможно – операции отделов не должны каким-то, пусть даже косвенным образом, влиять на работу друг друга. Отчёты стекались в отделе генетики, а уж, что там с ними делали, как анализировали – это уже никого не касалось. Ещё не известно, как отреагируют наверху на связь их с Востриковым. Может быть потому он и исчез?
* * *
К ночи Семёну стало совсем худо. Лида напоила его молоком с мёдом, закутала поплотнее и уложила спать. Бережной проник в квартиру Молнаров во втором часу ночи. Все спали, как убитые. Зависнув над кроватью Семёна он вдруг не обнаружил элетромагнитное поле тонкого тела. Выбора не было. Срочно надо было будить взрослых.
Что-то тревожное разбудило бабу Лену. Она надвинула шлёпанцы и подошла к кровати внука, потом, спотыкаясь, бросилась в комнату дочери.
– Лида, Лида, – зашептала она, склонившись над спящей, – Лида, вставай скорее, наш удалой кажись не дышит!
Лиду подбросило с кровати, как пружиной. Мальчик действительно не дышал.
– Чай заваривай, – крикнула она матери и принялась делать искусственное дыхание, – крепкий.
Уже после первых уверенных движений мальчик вновь задышал. Его заставили сделать несколько глотков крепкого чая и стали обкладывать бутылками с горячей водой, так как грелок не было. Ещё через несколько минут, убедившись, что ребёнку ничего не угрожает и сердце колотится, как у загнанного кролика, Лида бросилась искать среди ночи детского участкового врача.
Бережной не стал дожидаться продолжения событий и удалился домой. Вся эта история и с фонтаном, и ночной остановкой сердца не могла быть простой случайностью. Но уж больно хитро была спланирована операция. Не давало покоя и отсутствие Вострикова, хотя для всей операциии его присутствие вроде бы как и не требовалось – он ведь был из «СНА».
На следующий день Семёна проложили в больницу с диагнозом бронхаденит. Остановку сердца квалифицировали, как следствие высокой температуры.