– То есть ты утверждаешь, что доверяешь ТЕМЕ больше, чем собственным глазам? – уточнила Маргарет. – Если всякие мелочи говорят тебе что-то – ты будешь считать это правдой?
Прежде чем ответить, я минуту подумал:
– Да. Именно так.
Она вздохнула:
– Я тоже. Не могу ткнуть пальцем в конкретную причину, но он и мне кажется тем же самым человеком. Было бы здорово, имей мы способ убедиться наверняка.
– Да, – согласился я, погруженный в собственные мысли.
Мы еще немного постояли, а затем одновременно повернулись друг другу и хором проговорили:
– Шрам.
– На щеке, – проговорила Маргарет. – А помнишь, кто его заметил?
– Кажется, ты.
– Ой, тебе не кажется! – поддела она. – Ты знаешь, что я. Ты думал, что он ничего не значит, а я думала, что он как раз важен. И, выходит… Права была я.
– И какой у нас план? – спросил я. – Хочешь постоять тут, поздравляя себя? Или все-таки подойти и поискать шрам у этого парня?
– Я за оба варианта, – отозвалась Маргарет. – Но я над тобой сжалюсь. Идем и выясним.
Я вычислил, что мы вполне сможем бросить взгляд на щеку художника, притворившись, будто разглядываем соседние картины. Но стиль Маргарет – переть напролом. Она просто подошла прямо к этому типу и глянула ему через плечо:
– Вы очень красиво рисуете, – похвалила она.
– Спасибо, – откликнулся он с легким акцентом. – Когда оригинал так прекрасен, как Моне, его и копировать легче.
Заговорив, он повернулся к Маргарет и улыбнулся. Шрам оказался на месте: пересекал его левую щеку.
Ни у одного из нас больше не оставалось сомнений. Это был тот же человек.
Глава пятая. «Фогги Боттом»
– Что нам делать? – торопливо спросила Маргарет.
– В каком смысле?
– Вызовем полицию? Или охрану поднимем?
– И что мы им скажем?
Перейдя в просторный коридор в центре здания Национальной галереи, мы могли присматривать за копиистом так, чтобы он нас не слышал.
– Ну, скажем, что этот человек – не тот, кем прикидывается, – возбужденно прошептала Маргарет.
– Он никем не прикидывается, – возразил я. – Он говорит, что он копиист. И, судя по его картине, он именно копиист и есть.
– Значит, он фальсификатор, – заявила она. – И рисует поддельную «Женщину с зонтиком», чтобы продать на черном рынке. Как по-твоему, где находится черный рынок картин? В Париже? Каире? Или Марракеше?
– Ставлю на Марракеш, – рассмеялся я. – Только ты не учитываешь, что подделывать картину, которая выставлена на всеобщее обозрение, нет никакого смысла. Это никого не одурачит: покупателю надо только зайти в интернет и увидеть, что оригинал выставлен в музее.