– …Пол Ридман! – выкрикнул сенатор.
Когда я произношу в голове фразу «сука, сука, сука», мне достаточно сказать только одно слово. Все остальное сделают мои друзья. Я заметил в первых рядах довольно ухмыляющегося Чарльза Баркса.
– У меня складывается впечатление, – протянул я, – что ВИЧ не является достаточным наказанием. От него бывают галлюцинации?
– Держи головы выше, – попросил Рэй. – Говорят, его пенисом можно играть в бейсбол.
– Кто говорит?
– Пол Ридман. Ведущий бэттер королевской команды.
Человек в сером костюме прочистил горло, протиснувшись за микрофон.
– Я слышал, он ненавидит каждого, с кем работает, – заметил Терри. – Сейчас скажет, что наша правовая система состоит из сборища членососов. Таких, как Пол Ридман. Зафиксируйте.
Я достал телефон и сфотографировал свое лицо.
– Очень ценю вашу поддержку, господа, – поблагодарил я.
Баркс смотрел на меня без удивления. Как будто знал, что меня здесь нет. Удар назначения на мое место подопытного дятла, обожающего хруст банковских переводов, свистел вокруг паха в орбитальных извращениях. Я рассчитывал только на одно.
Аудитория вяло аплодировала.
– Спасибо, – рявкнул Ридман. – Спасибо. Без вас не проходит ни одно назначение. Без вас города и округ погрязнут в бумажной распутице, коррупции и политических лихачествах. Без меня он утонет в пускающих слюни домохозяйках, случайно зарезавших супругов за то, что они показались им демонами.
– Ты обещал, – возмутился я.
– Внеочередную и особую благодарность объявляю Чарльзу, нашему незаменимому покровителю, меценату и прекрасному бизнесмену. С его помощью мы переоснастили половину штата правоохранительных инстанций и скоро планируем взяться за остальных. Уверяю, что наши земли в надежных руках.
– По гланды, – сказал Терри.
Публика привстала. Кивнув в знак признания, новый глава департамента по борьбе с обожравшимися голубых таблеток домохозяйками сел на свое место.
– Ты должен понимать, что кресло тесно пересекается с уголовными процессами, – сказал антагонист. – Ты когда-нибудь имел дело с человеком, отрезавшим себе ногу полотном от ножовки, потому что ему показалось, что он должен быть одноногим?
– Уголовные преступления не фиксируются против тебя самого, – бескомпромиссно заметил я.
– Любое преступление человека против человека – лютое, психически ненормальное зверство.