Апология Православия. Письма отцам - страница 24

Такие дела. И это уже не от ума я говорю, но и во многом от сердца, от опыта взыскания милости и спасения у Бога. Ведь нельзя же вечно убаюкивать себя и питаться собственными вымыслами. От этого и маловерие. Правда сурова, но только она даёт подлинную надежду.

Время собирать камни.

Было время разбрасывать камни. Теперь время их собирать – собирать все свои золотые мгновения, разбросанные по жизни, осмысляя их, подтверждая свою им верность, утверждая в них свою истинную сущность, по-новому, с большей глубиной от пережитых волнений и испытаний переживая их. Потому я собираю всю свою старую музыку, когда-либо трогавшую меня. И буду собирать фильмы. Но главное – ведь всё это проявление Царства Божия, которое внутри нас. Вот это Царствие Божие, которое внутри нас, – это главное. И молитва есть столп света, восходящий от тебя к Небу, или нисходящий с Неба к тебе. Вот этот столп, который видели люди, которым дано было видеть, – это и есть я <когда я отдаю себя Богу в молитве, а Бог принимает меня; только это и есть настоящий я 19 августа 2004 года>. Такие столпы стоят над храмами и монастырями, над молящимися людьми.

Для неверующего молитва – стремление в никуда. Для нас – это касание высшей реальности, перед которым, перед этим слабым касанием, блекнет вся эта наша жизнь. Молись и крепни в молитве, ищи в ней свою жизнь, и тогда действительно будешь принят Небом, а здесь, на земле – Церковью, которая есть Небо на земле.

Папа с внучками и невесткой, моей супругой, 2001г

Ты грешник, поэтому тебе всё не открывается. Ты закоренелый грешник, закореневший в своих специфических недолжных склонностях и неправильных чувствах. Должно пройти время, чтобы ощутить благодать Божию, пребывающую в храмах и таинствах церковных. У меня это был срок в полгода.

Большинство людей приходит в храм от больших скорбей. Это потому, что человек очень самолюбив и любит всё, что льстит ему: телевизор, театр, консерватории, развлекательные или «высокомудрые» книжки. А храм не льстит человеку, он показывает правду и учит святости. А святость для страстного грешного сердца скучна, пресна. Но когда жизнь вдруг обрушивается, по милости Божией вся лесть обнаруживает свою ложь, тогда утешение приходит только через храм и таинства церковные. Немного людей вменяют саму жизнь на земле в великую скорбь и потому, не ожидая никаких особых скорбей, в поисках выхода приходят в храм и находят там правду. Неужели ты сам не чувствуешь никакой правды за Церковью? А если чувствуешь, то что ей противопоставляешь? Своё «не хочу»? Ведь больше, на самом деле, противопоставить нечего. Но если «не хочу», тогда и пеняй на себя, когда достигнешь конечного пункта. И на пути к нему пеняй только на себя – это твоя тяжесть, твой мрак, твоя бессмыслица, это твой свободный выбор, это всё твоё, это ты сам, возлюбивший себя более всего на свете. А что ты сам такое? Пустое место, присваивающее себе все дары и таланты Божии. Любовь требует жертвы себя. Это не конфетка, которой ты услаждаешь свои изнеженные рецепторы. И потому долгий путь к любви. И первая ступень на нём – смирение. Первая же ступень смирения – послушание, конкретное, простое, нерассуждающее. Такие дела. Ты не сможешь себя ни «оскопить», ни уничтожить. Ты сам не знаешь, как крепко ты создан Богом. Что-то, конечно, в мучениях подохнет. А вот останется то, что должно остаться и наследовать жизнь вечную – ты сам, без гордости и самомнения, твоё открытое, живое, детское сердце.